Ох, черт! Отдергиваю руку, как ужаленный.
А Элла шепчет:
– Мой любимый босс-недотрога. – И улыбается ничуть не менее умиленно.
Ненавижу это прозвище...
Ужинаем в тесной компании из пяти человек... Все, кроме Эллы, – мужчины и все от нее без ума: расточают ей сальные комплименты, восторгаются ее умом и выбором профессии. Зазывают к себе на работу... Она улыбается. Одаривает каждого трепетным вниманием. Заявляет, что «доктора Бергманна ей сам бог послал: о лучшем начальнике и мечтать было нельзя».
Приходится натянуто улыбаться и делать вид, что фривольности подчиненной не выводят меня из себя. Не заставляют сжиматься от неловкости и страха перед еще более неловким вопросом о связывающих нас отношениях...
Доктор Хеллер так и поедает девушку взглядом – матерого волка сразу видно – замечаю его скользнувшую под стол руку, и удивленный взгляд Эллы, полный неприкрытого недовольства. Кажется, кто-то позволил себе лишнего... И мне приятно, что ему этого не спустили. Когда же Элла отодвигается от навязчивого кавалера, соприкоснувшись при этом нашими ногами, воспринимаю это не как попытку соблазнения – как акт оказанного доверия, взаимопонимания, что ли.
– Пожалуй, пора расходиться по комнатам, – обращаюсь к нашим сотрапезникам. – Завтра нас ждет насыщенный день!
Доктор Хобб улыбается.
– О нет, не для того я вырвался из тесного семейного гнездышка, чтобы дрыхнуть в своем номере. – И с многозначительностью: – Сегодня я намерен малость кутнуть, господа... Кто со мной? Бергманн?
Я отрицательно машу головой.
– Не сегодня.
И Хеллер говорит:
– Нашему другу незачем покидать комнату ради развлечений, приятель, – обращается он к Хоббу. – Свое развлечение он привез с собой.
Когда смысл сказанного доходит до меня, кровь буквально взрывается в голове.
– Не понимаю, что вы хотите этим сказать, доктор Хеллер... – поднимаюсь из-за стола, глядя на противника пристальным взглядом.
Тот пожимает плечами.
– Все вы понимаете, Бергманн, не стройте из себя проклятого святошу. – И добивает: – Думаете, я не видел, как она лапала вас под столом.
– Ничего подобного! – возмущаюсь я.
– Хорошо, – соглашается Хеллер, – не лапала, но ножками точно потрагивала, вы же даже глазом не повели.
И это правда: чертова Элла приручила меня. Заставила быть терпимее к своим приставаниям... Вот и сейчас под руку подхватывает, а я даже воспротивиться не могу: меня словно парализовало.
– Как вам не стыдно, – доносится сквозь бурю в ушах ее спокойный голосок. – Обвиняете человека запросто так... На себя бы посмотрели! – и тычет пальчиком в их сторону. – Жены вас дома дожидаются, а вы «кутить» собрались. Смотреть противно! – Потом выдерживает секундную паузу и заключает: – Мы с Фабианом женаты, чтобы вы знали. Просто не хотели этого афишировать... – И в мою сторону: – Пойдем, дорогой. Оставим этих бессовестных кутил с их прожженной до дыр совестью!
Тащит меня прочь из ресторана в сторону лифтов. И только когда за нами закрывается стальная створка, и мы остаемся в кабине лифта одни, я вырываюсь из ее рук...
– Зачем ты это сказала?! – пеняю в сердцах, утратив всякое понятие о субординации.
– Чтобы... тебе помочь, муж мой.
Как же я зол, как зол... Подставился, как дурак. Они ведь все равно узнают правду: не сейчас, так в следующий раз, когда мы приедем уже вместе с Надин.
– Не приближайся ко мне эти дни, прошу тебя, – умоляю я Эллу.
