Эвелин охватила паника. Только сейчас она осознала, во что вляпалась. Ее приняли за дочь главы целого государства! И если до этого момента она еще могла тешить себя мыслью, что настоящая «ее светлость» просто отменила поездку или прилетит другим рейсом, то теперь ситуация сильно осложнилась. Но если ее багаж прибыл, то, значит, сама девушка тоже должна была вылететь из Деламара.
Память услужливо подсказала ответ, и Эви, сняв с себя платье, трясущимися руками вывернула его наизнанку. Да, так оно и было – на отвороте одного из швов тоже было вышито «Княжеский дом Деламар».
Значит, княжна всё-таки прилетела в Аньер! Но что она сделала, выйдя из самолета? Она-то знала, к кому она летела, и не могла не заметить стоявшую на площади карету. Или, быть может, карета подъехала чуть позже, и девушка ее не дождалась и наняла другой экипаж.
Эви всё никак не могла понять, что ей следует сделать. Честно признаться во всём? В конце концов, она же ни в чём не виновата. Она никого не хотела обманывать! И верландский она знает не настолько хорошо, чтобы сразу разобраться в ситуации. Но поверят ли ей?
А что, если с настоящей княжной что-то случилось? Она же тоже наверняка впервые оказалась здесь. Могла заблудиться в незнакомом городе, повстречаться с нехорошими людьми. И если княжну не сумеют найти, то не обвинят ли в ее исчезновении саму Эвелин?
При мысли о том, что ее посадят в тюрьму, ей стало дурно. Но если она продолжит молчать, это уже точно будет преступлением. Наверняка, княжне нужна помощь, и чем скорее Эви скажет правду, тем быстрее эта помощь придет.
Но если девушку всё-таки не найдут? Ох, об этом не хотелось даже думать! Эви представила себе громкие заголовки газет, где ее называют мошенницей, а то и убийцей. Что будет, если эти газеты попадут к родителям? У отца и так было больное сердце.
– Я помогу вам уложить волосы, ваша светлость, – горничная отвлекла ее от раздумий.
Она послушно села перед зеркалом, с трудом понимая, что с ней делают. Ей уже пришлось надеть другое платье – тоже очень красивое и дорогое, но при этом отнюдь не вычурное – как раз подходящее для выхода к завтраку. Но ее это платье сковывало словно кандалы.
Да, всё правильно, она признается во всём! Только герцогине! Женщина скорее сумеет ее понять.
Приняв такое решение, она чуть успокоилась. Она позавтракает с его светлостью и попросит аудиенцией (или как там это принято?) у ее светлости. Всё-таки делать такие признания лучше на сытый желудок. Кто знает, после того, что они от нее услышат, захотят ли они предложить ей хотя бы стакан воды?
Завтрак Эвелин обычно состоял из чашки кофе и пары наскоро пожаренных тостов с яйцом или ветчиной, а потому то, что она увидела на террасе, повергло ее в шок. Большой овальный стол был уставлен фарфоровыми блюдами со столь разнообразной едой, что пустой желудок Эви восторженно заурчал.
– Прошу вас, ваша светлость, – Арлан Кавайон лично отодвинул для нее стул. – Не правда ли, чудесное утро?
Она судорожно кивнула и с ужасом посмотрела на лежавшие перед ней серебряные приборы, количество которых превосходило все разумные пределы. Разве человеку недостаточно одного ножа и одной вилки, чтобы нормально поесть? Внешне каждый вид приборов выглядел совершенно одинаковым, и угадать назначение каждого предмета Эви ни за что бы не смогла.
– Я не знал, что вы предпочитаете на завтрак, и велел приготовить то, в чём наш повар особенно искусен, – его светлость улыбнулся. – Рекомендую начать с жареных гребешков. Он вымачивает их в особом соусе с фенхелем и розмарином, отчего они приобретают ни с чем не сравнимый вкус.
