Пока Дольх с Киненом пытались расшифровать надписи на стенах, Юсселла взяла на себя обязанность осмотреть залу. По её мнению, содержимое шкафов было более чем странным. Куски какой-то горной породы; инструменты, в которых она совсем не разбиралась, но что-то подобное она мельком видела у старины Байля; пузырьки с неизвестным содержимым, рядом с каждым из них надпись на незнакомом ей языке; части доспех, судя по размерам явно не из одного комплекта; походное снаряжение: деревянные дорожные посохи, потёртые сумки, плащи. И куча самых разных свитков и книг.
Помня указ ничего не трогать, Юсселла тщательно запомнила, где что и как лежит, и отправилась дальше изучать комнату. Пара столов, несколько стульев, ещё один шкаф. На этот раз пустой. Ничего примечательного, но что-то заставило её ещё раз обойти залу. Не обнаружив причины своего беспокойства, она повторила попытку вновь и вновь.
Кинену и Дольху, пытавшимся перевести надписи, вконец надоело её хождение по кругу, когда эльфийка поняла, что же ей не даёт покоя.
– Может, ты прекратишь ходить туда-сюда? – не выдержал Кинен. Но, увидев, как неожиданно побледнела эльфийка, сменил тон. Решив, что принцесса не привыкла к подобному отношению к своей царственной персоне, саринец извинился. – Прости. Я не хотел срываться, просто… Юсселла, что с тобой?
– Здесь нет выхода, – одними губами произнесла она.
– Что? Извини, я не расслышал. Что ты сказала?
– Здесь нет выхода, – к эльфийке вернулся голос. И в нём ясно слышались паника и отчаяние. – Посмотрите сами. Я обошла комнату несколько раз, но единственный выход из залы – тоннель, по которому мы пришли. Значит тот, левый коридор остаётся нашей последней надеждой выбраться из этой горы. Но если, как говорит Дольх, он поворачивает назад, мы снова выйдем в этот ужасный лес. Если, конечно, левый коридор тоже не заканчивается каким-нибудь тупиком. Тогда мы никогда не выберемся отсюда.
– Подожди, постой, не нужно отчаиваться, – Кинен поднял руку, призывая эльфийку успокоиться. Нельзя было терять голову. – Мы же ничего не знаем точно. Может быть, левый тоннель вовсе не поворачивает назад, а просто имеет такую извилистую форму. Это было всего лишь предположение.
Дольх утвердительно кивнул другу, соглашаясь с ним:
– И кто сказал, что мы в тупике, здесь вполне может находиться какая-нибудь потайная дверь. Надо только поискать. Подожди, мы закончим с надписями и примемся за поиски.
– Хорошо, – Юсселла взяла себя в руки, – как ваши успехи? Что это за язык, вы понимаете, что здесь написано?
Присев рядом, она с любопытством стала рассматривать непонятные надписи на стене.
– Судя по всему, это древняя форма кавэ, – прочтя немой вопрос в глазах эльфийки, Дольх продолжил. – В детстве нам рассказывали о различиях между древней и современной формами различных языков. В том числе и о кавэ. По крайней мере, мы думаем, что это древний кавэ. К сожалению, мы были не слишком усердны в этой части нашей учёбы. Но язык нам знаком, кое-что помню я, что-то – Кинен. Мы обязательно переведём.
– Думаете, это важно? – надежда стала возвращаться к Юсселле.
– Более чем уверены, – твёрдо произнёс Кинен. – Пока не можем сказать точно, о чём эти надписи, но нет сомнения, что они представляют огромную значимость, особенно сейчас. Вот только… – уже не так решительно добавил саринец.
– Только что?
– Если бы мы могли сделать каждый свой вариант перевода, а потом соединить их, толку, пожалуй, было больше, – ответил за друга Дольх.
