Святослав во всём, пожалуй, кроме силы физической, превосходил старшего брата. Был он изворотлив умом, силён в языках иноземных и во многих знаниях сведущ. Ратного дела Святослав не сторонился и в застолье мог перепить кого угодно, только успевай ему вина подливать. Святослав был любимым сыном великой княгини Ирины, супруги Ярослава Мудрого. Ирина была родом из Швеции. Она обучила Святослава наречию варяжскому и часто называла его варяжским именем Хольти. А у великого князя Ярослава Мудрого любимым сыном был Всеволод.
Всеволод унаследовал от отца густые русые волосы, тонкие губы и нос с едва заметной горбинкой, от матери-варяжки ему достались голубые глаза, белая кожа и спокойный нрав. Ростом и статью Всеволод пошёл в своего деда Владимира Святого. Однако при своей могучей дородности Всеволод имел небольшие ладони и ступни ног, чем радовал отца и мать. В те далёкие времена это считалось признаком царственности и доказательством высокородности. У Святослава руки и ноги тоже были небольшими, но при его невысоком росте это казалось естественным.
С юных лет во Всеволоде проявлялось его неизменное благородство и богопочитание, а также непомерная усидчивость за книгами и тяга к многознанию. Если Святослав запоминал всё сразу и легко, то Всеволод преодолевал все трудности учения терпением и настойчивостью. Часто Всеволод оставался за книгами один, в то время как его старшие братья убегали купаться к Почайне-реке или седлали коней для соколиной охоты.
Когда Всеволод возмужал, князь Ярослав частенько коротал с ним долгие зимние вечера, обсуждая походы и деяния древних греческих царей и полководцев, перечитывая при пламени светильников византийские хроники Георгия Амартола и Прокопия Кесарийского. Из всего прочитанного князь Ярослав пытался уразуметь для себя то непостижимое для непосвящённого ума свойство на примерах из далёкого прошлого уметь делать правильные решения в жизни настоящей. Дабы не повторять чьих-то ошибок, не направлять помыслы свои на заведомо гиблое дело, ко всему подходить с умом, а не с норовом в сердце.
Крепко запомнил Всеволод отцовские наставления. И сейчас, глядя на Святослава, он старался понять: что таит в себе его брат, чего недоговаривает?
«Видать, мне на роду написано разнимать братьев своих, когда они ввергнут нож меж собою, – подумал Всеволод. – На много лет вперёд зрил мудрый отец наш, предрекая мне это».
– Латиняне по всей земле Русской распространились, как саранча, – молвил Святослав. – Поляки в Киеве – как у себя дома. Немцы торговые дворища себе понастроили в Новгороде и Смоленске, у меня в Чернигове отбою от них нет. Церкви латинские растут как грибы то тут, то там! А брат наш Изяслав, сидя на столе киевском, пирует иль гривны[21] считает. За него Гертруда дела вершит.
– Наговариваешь ты на брата нашего, Святослав, – вступился Всеволод за Изяслава. – Вспомни-ка, сколь раз Изяслав ходил в походы то на ятвягов[22], то на голядей[23], то на торков[24]…
– Ну, на торков-то мы втроём ходили, да ещё Всеслава Полоцкого с собой в набег зазвали, – сказал Святослав. – Токмо бежали торки от воинства нашего, не дошло дело до сечи.
– Не возьму я в толк, брат мой, когда и где Изяслав дорогу тебе перешёл, – проговорил Всеволод, вглядываясь в лицо Святослава. – Неужто зуб у тебя на него?
Помрачнел Святослав и хмуро ответил:
– Высоко сидит Изяслав, да низенько мыслит. Думает, стал великим князем на Руси, так воля его – закон. Чужим именьем распоряжается, как своим. По завещанию отцовскому старший брат должен быть праведным судьёй между нами, но не самовластцем!
