– Вампир-гедонист – тоже немного странно, не правда ли? – слабо парировал граф де Ла Мор. Он и сам понимал всю несообразность своих человеческих привычек.
– Не правда. Вампир-гедонист – это естественно. Well, не совсем естественно… – маркиз прервался. – Оставим-ка наши давнишние споры и лучше выпьем за встречу.
Они подняли бокалы; Аристокл сделал маленький глоток, Каллон осушил свой до дна.
– А винцо дрянное, надо сказать. Разбавляет, подлец, не иначе, – заметил лакедемонянин. – Так что поделом обедневшему дворянину. Ещё по шее надо дать.
– Тебе бы всё только по шее.
– Нет, лучше в шею, – усмехнулся Каллон и вновь наполнил свой бокал. – Но мы ещё не познакомились. Итак, с кем на сей раз имею честь?.. – нарочито вежливо осведомился он.
– Граф де Ла Мор. Франсуа де Ла Мор, – в тон приятелю ответил Аристокл. – Всегда к вашим услугам.
– Маркиз д’Аларуа. Ренар д’Аларуа. Всегда к вашим услугам.
– За знакомство, – произнёс Аристокл и выпил – теперь до дна.
– Единственное человеческое качество, о котором я жалею, это опьянение, – сказал Каллон. – Всё-таки, когда пьёшь кровь, ощущения совершенно другие. Ты не согласен, граф?
– Согласен. Опьянение – ощущение человеческое.
– Ну всё, заведёт сейчас свою шарманку, – поморщился спартанец. – Эх, а как бы хорошо было сейчас напиться… по-настоящему, до беспамятства… – мечтательно молвил он. – А, господин де Ла Мор? Дурацкое имя ты себе выбрал, Аристокл. Мертвячинкой попахивает.
– Что толку сожалеть о невозможном, – сказал граф. – А имя я не выбирал. Так получилось.
– О невозможном, говоришь… Ты прав, фиванец. Будем жить настоящим. У меня тут недалеко замок. Маленький, но уютный. С одной стороны шамборские леса, с другой – живописнейшие болота. Красота! Тебе понравится, Аристокл. В замке – подземелье потайное…
Взгляд Каллона упал на трубку.
– Мне огня принесут когда-нибудь, или нет? – проговорил он, могуче стукнул кулаком по столу и проорал: – Трактирщик… – последовало крепкое словцо, – где угли?!
– Горазд ты орать, Каллон, – заметил Аристокл.
– Так вот, в подземелье томятся узники, – как ни в чём не бывало продолжил маркиз д’Аларуа. – сам понимаешь, для какой цели. А ещё гостит у меня одна кровососочка, не красавица, однако авантажненькая. Молодая совсем, лет двести пятьдесят. Обучаю вампирским премудростям, так сказать. Самое приятное, – маркиз лукаво сощурился, – что, когда она стала Неспящей, она ещё была девственницей. Каково?
– Пикантно, – отозвался Аристокл. – И было бы пикантно вдвойне, если бы мы могли испытывать интимные чувства, хотя бы отдалённо напоминающие те, которые испытывают люди.
– Согласен, но отчасти. Наши половые ощущения, по-моему, довольно близки к человеческим, если во время этого пить кровь… Ты пробовал?
– Разумеется.
– А ещё моралист, – усмехнулся лакедемонянин. – К тому же, можно себе представить, что бы отдал человек за то, чтобы иметь наши чувства и возможности.
– Вот что бы я отдал за обратное…
– Что толку сожалеть о невозможном, – съехидничал маркиз. – Твои слова.
– Верно, лаконец, мои, – вздохнул Аристокл.
Подошла миловидная служанка с тарелочкой, наполненной раскалёнными углями; судя по чертам лица – дочь хозяина.
– Вы прелестны, как свежий цветок лотоса, мадмуазель, – галантно проворковал Каллон.
– Спасибо, мсье, – зарумянилась девушка, поставив блюдце на стол.
– А мы тут с шевалье о половых чувствах беседуем. Не хотите присоединиться… к беседе, мадмуазель?
