Бремя Сияния - страница 16

Кайлор ничего не сказал. Просто развернулся и ушел, оставив ее наедине с вазой, пылью и собственными мыслями. Она сглотнула ком в горле, сжимая тряпку так, что костяшки пальцев побелели. Каждое его прикосновение было вторжением. Насилием. Над ее телом и ее духом. И хуже всего было то, что часть ее – глупая, предательская, физическая часть – откликалась.

Весь день она избегала его. Пряталась в кладовой среди мешков с мукой и сушеными травами, когда слышала его шаги. Старалась быть невидимой. Но страх, что он снова найдет повод, что его пальцы снова коснутся ее кожи, висел над ней дамокловым мечом, усиливая дрожь в коленях и тошноту.

Вечером, вернувшись в свою комнату – эту красивую клетку с незабудками на окне – Элира наконец осталась одна. Она заперла дверь (щелчок засова был слабым утешением) и, дрожащими руками, полезла под ворот рубашки.

Мешочек. Ее последняя защита. Ее проклятое спасение.

Она вытащила его. Кожа, выцветшая и потертая, казалась такой хрупкой. Она развязала шнурок и осторожно высыпала содержимое на ладонь.

Пыль. Почти вся смесь превратилась в мелкую, горько пахнущую пыль. Среди крошечных серо-зеленых осколков угадывались лишь жалкие обломки стеблей полыни, крохотный обломок черного, как уголь, корня папоротника и пара сморщенных лепестков ночной фиалки, потерявших весь цвет и аромат. Остальное – труха.

Элира замерла, глядя на жалкую кучку на своей ладони. Последние крохи. Их хватит, может, на один день. А потом… Потом свет. Яркий, неконтролируемый, видимый за версту. Маяк для любого инквизитора в городе. Маяк для него.

Отчаяние, острое и горькое, хлынуло волной. Ее пальцы сжались, рассыпая драгоценную труху по полу. Она не стала подбирать. Что толку? Слезы, горячие и бессильные, потекли по щекам. Она села на кровать, уткнувшись лицом в руки. Тело начало светиться. Сначала слабо, как отблеск луны на воде под рубашкой. Потом ярче. Мягкое, золотисто-янтарное сияние стало пробиваться сквозь ткань, озаряя ее руки изнутри, проступая голубоватыми картами вен на тонкой коже предплечий. Она чувствовала прилив сил – слабый, но заметный после вечной слабости. И это было ужасно. Эта сила была ее смертным приговором. Ее обнажением.

Она не могла так выйти. Не могла позволить Коре, а тем более ему, увидеть ее светящейся, как та… та вещь из клетки у Пыточного Блока. Она забилась в угол кровати, прижав колени к груди, стараясь прикрыть свет руками, как будто это могло помочь. В этот миг она ненавидела свою суть. Свет пульсировал в такт ее бешеному сердцебиению, отражаясь в слезах. Она сидела так, не зная, сколько времени прошло, погруженная в пучину страха и стыда.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть всем телом. Свет под рубашкой вспыхнул ярче.

– Элира? Милая? Ты не выходила ужинать… Все в порядке? – Голос Коры за дверью звучал мягко, с беспокойством.

Элира сглотнула, пытаясь найти голос. Он сорвался в хриплый шепот:

– Я… я не могу… Мне… плохо…

– Открывай, милая. Я зайду? – Настойчивость Коры была обволакивающей, но неотступной.

Элира метнула взгляд на дверь, потом на свои светящиеся руки. Бежать некуда. Спрятаться невозможно. Она медленно, как в кошмаре, сползла с кровати и подошла к двери. Разблокировала засов. Открыла ровно настолько, чтобы высунуть бледное, заплаканное лицо, стараясь спрятать светящуюся шею и руки за дверным косяком. В глазах Коры не было удивления от ее внешнего вида. Сразу стало понятно, Кайлор все же поведал, кто такая Элира на самом деле.