Бремя Сияния - страница 19

Ему нужно было убрать этот свет. Немедленно. Вернуть ее в состояние контролируемой слабости. Вернуть себе контроль над собой.

Он развернулся и вышел. Не как хозяин, покидающий комнату слуги. Как солдат, отступающий под огнем. Шаги по коридору к его кабинету были быстрыми, резкими. Он знал, где лежит запас. Он собирал похожие травы для исследования. Он схватил холщовый мешок, грубо набитый горькой смесью – символом ее страданий и его власти над ее сущностью.

Возвращение в ее комнату было еще более невыносимым. Свет все еще лился из нее, омывая скромную обстановку теплым сиянием. Он не мог смотреть на ее лицо. На слезы. На вопрос в глазах. Его пальцы сжали мешочек так, что сухие стебли хрустнули внутри.

– Полынь. Папоротник. Фиалка.

Слова – сухие, технические, как в отчете. Маскировка. Прикрытие для бегства. Он бросил мешочек к ее ногам. Жест был небрежным, почти грубым, чтобы скрыть дрожь в руке, которую он едва сдерживал.

– Смешай сама. Пропорции знаешь. Гаси свет. Быстро. – Последняя фраза как приказ, кнут. – И приходи ужинать. Кора волнуется – слабая попытка вернуть все в рамки нормальности этого абсурдного домашнего плена. Упоминание Коры – щит, чтобы не смотреть ей в глаза.

И он ушел быстро, захлопнув дверь плотнее, чем нужно. Опираясь на холодную древесину снаружи на мгновение, пытаясь заглушить гул в ушах и бешеный стук сердца, который отдавался в висках. Он чувствовал запах озона от ее силы, смешанный с горькой пылью трав, и ненавидел себя за это. Ненавидел ее за то, что она заставила его бежать. За то, что она была… красивой в своем сиянии. За то, что этот погасший свет оказался единственным, что смогло по-настоящему ослепить Кайлора Вейна.

Он оттолкнулся от двери и зашагал прочь, в темноту коридора, пытаясь загнать хаос чувств и мыслей обратно в ледяную клетку контроля. Но трещина была сделана. И он знал, что свет из синей комнаты, даже погашенный его травами, теперь будет гореть у него внутри. Навязчиво. Невыносимо. Прекрасно.

Туман за окном кабинета Кайлора Вейна был густым, как похоронный саван. Внутри же царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине и скрипом его пера по пергаменту. Перед ним лежал новый, толстый фолиант с черной кожей обложки. На титульном листе – ни названия, ни имени. Только стилизованный символ переплетенных линий, похожих на капилляры и лучи света. Его личный журнал наблюдений. Объект наблюдения: Элира.

*Запись 1: День седьмой содержания. Объект адаптируется к бытовым условиям под наблюдением Коры. Физическое состояние стабильно-истощенное. Свет подавлен смесью (состав: горькая полынь 60%, корень черного папоротника 30%, лепестки ночной фиалки 10% – эффективность подтверждена). Первый контакт в переулке показал аномальный приток силы. Необходима систематизация.

Он отложил перо. Систематизация требовала повторения. Контролируемого повторения. Его пальцы непроизвольно сжались, вспоминая тот шквал чистой мощи, что хлынул в него при захвате ее руки. Сила, не требующая жертв, не вязкая, как его собственная магия крови, а легкая, ясная, как горный ветер. И при этом – разрушительная.

Попытка 1: Минута контакта. Запястье.

Он нашел ее в кладовой, где она, стоя на цыпочках, пыталась достать банку с сушеными грибами с верхней полки. Ее рука дрожала от усилия.

– Не дотянешься, – констатировал он, появляясь в дверном проеме как тень. Она вздрогнула, чуть не уронив банку. – Дай руку.