Читать онлайн Татьяна Суханова, Сима Эннаги - Времена года. Поэзия и проза

(Отрывок)

Ученица

К концу лета Велька всё чаще стала захаживать к бабушке Аксинье. Мать бранила её на чём свет стоит, да и старшая сестрица от неё не отставала – слыханное ли дело, чтоб девка-недоросток к ведьме бегала! На деревне уж шептаться стали, недоброе всякое говорить. Отец лишь качал головой и молчал, хотя было видно, что недоволен. Только Бажен, ранее протестовавший против Аксиньи, после случая на Купалу с пониманием относился к Велькиным визитам к старухе.

Ночами родители тревожно шептались о чём-то вполголоса, а днём мать столько работы сваливала на Вельку, что было не продохнуть, и всё время присматривала, находясь неподалёку. Раньше такого не случалось, поэтому Вельке казалось, что они обо всём догадываются. Ну или Бажен разболтал…

Сама же Велька перебралась жить сначала в сени, а потом и вовсе на сеновал сбежала от попрёков, стараясь как можно реже попадаться на глаза отцу с матерью.

– Батюшка, матушка… – заявила она в один день, стоя на пороге с заплечным узелком. – Я к бабке Аксинье ухожу. Насовсем. Учиться буду.

Отец с матерью так и ахнули. Полянка, старшая сестра, возившаяся в углу избы с малышами, тоже разинула рот от удивления и стала хватать воздух словно рыба.

– Ты что же это надумала! – взвилась мать. – Не знаешь будто, что на деревне говорят про неё?! И так уж людям в глаза смотреть тошно: полторы девки на выданье, да младшая поперёд старшей со двора вон собралась! Да и к кому – к ведьме!

– Пу́стите – уйду, и не пу́стите – тоже уйду, – упрямо процедила Велька, глядя исподлобья.

– Что ты молчишь?! – накинулась мать на отца. – Почему не остановишь её словом отцовским?!

– А что мне её, запирать? – пожал плечами отец. – Сама ведь знаешь, сбежит. Не раз бывало. А слово моё лишь заневолит, не будет ей тогда счастья. Со двора не уйдёт – зачахнет. А так, глядишь, новая ведьма на деревне будет, не хуже старой. А то может…

– Не может! – не желала униматься мать. – Чтоб я дитятко родное какой-то Бабе Яге отдала? Не бывать тому!

– Не больно-то ты её хаяла, когда родами мучалась, матушка, – возразила ей Велька. – А теперь, значит, Баба Яга?!

– Дерзить мне вздумала?! – лицо матери стало пунцовым от гнева. – Вот я тебя сейчас…

Она принялась искать хворостину, которой гоняла корову, но Велька решила не дожидаться расправы. Повернувшись, она понеслась прочь от родного дома, не разбирая дороги. Мать что-то кричала вслед, грозилась её приданое Полянке отдать, но Вельке было уже всё равно.

Добежав до мостков, она в слезах отвязала лодку, швырнула туда свой узелок, залезла следом сама, да и поплыла в сторону Заречного леса.

В последнее время она нет-нет да плавала туда. После Купальской ночи страха не было – как бабка отшептала. А может, и отшептала действительно, кто его знает…

Сойдя на противоположном берегу, Велька направилась прямиком к лесу.

Природа вокруг была уже тронута дыханием осени. Травы, иссохшие после знойного лета, пожелтели и пожухли, растущие вдалеке берёзы уже спешили сменить наряд на золотой, осенний.

На пологом косогоре росла толстая старая берёза. Велька её давно приметила, ещё когда они с братом и бабкой в первый раз сюда за травами ходили. Так и чесались у неё руки надрать с той берёзы бересты, да всё недосуг было. Теперь же Велька обнаружила красавицу-берёзу мёртвой и обугленной. Трава вокруг неё тоже была опалена дочерна и вокруг пахло гарью. Девочка вспомнила, что не так давно была сильная гроза. Тогда, видать, берёзу-то и поломало…

Села она на замшелый пень на косогоре недалеко от убитого грозой дерева и призадумалась.

Вся её жизнь казалась теперь Вельке этой берёзой. Росла она в отчем доме и горя не знала – приданое готовила, хозяйничать училась у матери, а охотиться и лес познавать – у отца. Заглядывалась на Полянкины посиделки с подружками – грезилось ей, что в свою пору и она вот так же с подружками на Святки гадать будет, либо на Купалу венки по реке пускать, да через костёр весело прыгать. Только теперь вот прошла гроза и поломала её жизнь на две половины. Не будет гаданий и гуляний, не будет семейных вечеров у печки. И стрельбы из лука на охоте не будет с отцом и братом – выбрала нынче Велька совсем другое… Сама выбрала, никто не неволил.

Помимо желания из глаз покатились слёзы. В той, прошлой жизни остались все, кого она любила, но и отступать Велька не привыкла. Раз обещала старой ведунье помощь в обмен на знания – так тому и быть. Да и Аксинье на старости лет шустрая разворотливая девчонка в доме не лишней будет – всё помощь бабке. И не на другой же край света она собралась – всего-то на край деревни, семья-то рядом жить останется. А матушка тоже хороша – как можно того, кто тебе жизнь спас, Бабой Ягой называть! Ну а люди… что люди? Всё время они что-то говорят, да только мало что знают. А как беда случается – всё одно к ведунье бегут. Так что пусть болтают что хотят, а коли на её семью взъедаться станут – Велька на них управу найдёт!

Отогнав от себя грустные мысли, девочка утёрла слёзы рукавом рубахи, в последний раз тяжело вздохнула, глядя на сгоревшую берёзу, и отправилась дальше бродить по лесу.

В Заречный лес Велька явилась не просто так. Без подношения напрашиваться в ученицы, хоть и по сговору, было бы не очень вежливо, поэтому здесь она надеялась найти какой-никакой подарок для Аксиньи. Потихоньку пробираясь по кустам и бурелому, вышла она к лужайке у перелеска. Кусты шиповника росли всё так же по кромке леса, только теперь вместо цветов на них алели крупные пузатые ягоды. Девочка ахнула от восторга, раскрыла свою котомку и стала собирать туда ягоды шиповника – отличный подарок будет для ведуньи!

Котомка наполнилась и изрядно потяжелела, а Велькины грустные думы совсем отступили. Она уже собиралась обратно в деревню, когда глубоко в лесных зарослях послышалось шуршание. Велька напрягла слух и во все глаза уставилась на лес, но кроме ветра, тихонько перебирающего листья на верхушках деревьев, ничего не услышала. Да и кому здесь быть…

Звук повторился. Велька снова насторожилась, и опять всё стало тихо. Да что же это!

Спустя какое-то время к шуршанию прибавилось ещё приглушённое ворчание, которое показалось Вельке вовсе не опасным, а скорее горестным или досадливым. Девочка отправилась на звук и набрела на большую яму, из которой отчаянно пытался выбраться небольшой молоденький мурыс, непонятно как в неё угодивший. Без сомнения, это был тот же самый, которого они с братом выпутывали из шиповниковых зарослей пару месяцев назад. Надо же, непутёвый какой дурачок… опять в беду угодил!

– Эй! – тихонько позвала его Велька. – Малыш, ты как туда попал? Дай-ка я тебя вытащу…

Мурыс прекратил попытки выбраться по осыпающемуся краю и сел в глубине ямы, уставившись на Вельку своими зелёными глазами. Она приглядела в буреломе сук потолще и подлиннее, и вскоре мурысёк уже карабкался по нему из ловушки. Вельке показалось, что он испустил вздох облегчения, когда выбрался на поверхность. Убегать маленький зверь не спешил – видимо, обессилел, пока пытался вылезти. Исподлобья глянув на Вельку, он сел и принялся вылизывать переднюю лапку.