И раз мой телефон, почта – молчат, значит кто-то не торопится начинать разговор? Или у семейного человека выходной, и он свое время посвящает семье?
Почему меня буквально подкидывает от этих мыслей? Почему мне все еще не все равно? Я ведь так хотела остыть!
Упираюсь локтями в стол и прячу лицо в ладонях. Стону, выдыхая. Это будет очень-очень не просто. Это будет ужасно! Я не представляю, как общаться с ним. Как будто ничего не было? А самое главное – у меня есть сын, о котором Вадим не знает. И я не знаю, наберусь ли я смелости рассказать ему о Максиме. Потому что что? Потому что у Ковалева есть семья. И если я скажу, что у нас есть ребенок… не начнутся ли у него проблемы там?
Да что же я бракованная такая? Почему я думаю о том, что ему там может быть плохо? Ну не дура ли? Одно лишь хочу, чтобы моя спокойная жизнь такой и осталась. Потому что я прекрасно помню, что с появлением Ковалева в моей жизни все завертелось ураганом. Я все еще помню те чувства, ту сумасшедшую страсть, что сбивала с ног, затмевала разум. И эта память явно будет работать не в мою пользу, когда он будет находиться рядом по работе. А может мне повезет, и он попросту передаст меня своему специалисту, и мы с ним не будем пересекаться? Это было бы идеально! Но что-то мне подсказывает, что все будет с точностью до наоборот.
Ох, господи, во что я лезу? А главное – зачем?
Вадим
Стаська была удивлена, открыв мне дверь. Да, я на руках принес Полину и уложил ее в кровать в ее спальне. Закрываю дверь и натыкаюсь на пристальный взгляд сестры.
– Это что-то мега-ненормальное, – вздыхает она, хмурится.
– Мия как? – спрашиваю, стягивая ботинки, прохожу в кухню. Наливаю себе в стакан воды и залпом выпиваю.
– Не просыпалась. Заглядывала к ней каждые минут пятнадцать, температуры нет. Спит, как ангелочек.
Стася включает чайник.
– Я тут чуток похозяйничаю, – говорит между делом.
Я же опускаюсь на стул и упираюсь затылком в стену.
– И что ты думаешь делать? – налив себе и мне по чашке чая, садится напротив.
– Там на полке конфеты, – не открывая глаз, говорю ей.
– Да от того, как ты выглядишь, у меня на конфетки не стоит, – фыркает. – Вадь.
– Что? – поворачиваю голову в ее сторону, открыв глаза.
– Это пиздец, ну честно, – морщит нос.
– Он самый, – хмыкаю. – Он самый.
– И как долго ты будешь себя мучить? Я вообще не понимала тогда и сейчас тем более, зачем ты женился на ней? Ты же ее не любишь.
Молчу. Что сказать? Стася вообще не в курсе всего того, что у меня происходило.
– Не суй свой любопытный нос в чужие дела, – стараюсь уйти от ответа.
– Ты не чужой мне, – прищуривает глаза.
– А ты мне. Поэтому не лезь, мелкая.
– Разведись. Ты мучаешь и себя, и Мию. Ну какому ребенку будет хорошо от того, что его родители живут не то что как соседи, а как… у меня даже слов не находится, как охарактеризовать все это, - разводит руками.
– Я разберусь без тебя, хорошо? – снова прикрываю глаза.
Устал адски.
– Ага, разбиралка видимо у тебя не слишком выросла, Вадя. Я маме расскажу, что у вас происходит, и она тебе всыпет люлей.
– Мать не трогай, – впиваюсь взглядом в лицо сестры. – Побереги ее нервы.
Вздыхает.
– Ладно, поеду я.
Провожаю Стасю. Она обнимает меня, целует в щеку. Честно, мы не любим нежничать. Да и не сильно у нас это принято. Но тут растрогала меня. Обнимаю ее в ответ. Хреново, когда не с кем поделиться наболевшим. Но Стаське я не могу все рассказать. Иначе она попросту уйдет из дома, послав отца ко всем чертям. А она только встает на ноги, и все еще пока зависит от родителей.
