- А помнишь ту ночь в «Высоцком» неделю назад? – вдруг припомнила Аня. – Ну, когда твой друг нас провел? Так красиво было. Я тогда злилась на тебя очень – за концерт на выписке. Не дала ни себе, ни тебе толком полюбоваться. Извини.
- Да ничего, - сказал Игорь. – Я, вообще-то насмотрелся уже: мы с ребятами там неделю бух… гуляли. Все одно, башня почти вся на карантин была закрыта. Просто тебе хотел показать. А ты ворчать стала.
- Дура была, признаю, - покаялась Аня. – Вид с пятьдесят третьего этажа и правда неплохой. Не знаю, может, с какой-нибудь Останкинской башни лучше, конечно. Но с Москвой-то все понятно: столица все-таки, всегда горит огнями. А вот от Екатеринбурга я не ожидала такой красоты. Днем-то ничего особенного, зато ночной вид просто потрясающий. Все эти дорожки фонарей, подмигивающие огни на горизонте, горящие автострады... Особенно необычно было, когда кто-то внизу фейерверк запускал, помнишь? Так странно было смотреть на салют сверху. Глянуть бы оттуда, как город выглядит в новогоднюю ночь: наверное, фейерверки в огромное живое кружево складываются.
- Я вообще не понимаю, почему большинству людей так нравится жить у земли, - признался Игорь. – Наверху и воздух чище, и солнца больше, и простора. Ты только глянь, какой вид!
Аня и так глядела во все глаза. Впереди стелилась бесконечная череда крыш. Все дома были одной высоты – одноэтажные – и примерно одного строения – пятистенки, а улочки и огороды, их разделявшие, под таким углом были почти не видны, так что казалось, будто по крышам можно гулять в свое удовольствие.
- Башню водонапорную видишь? – показал Игорь. – В той стороне ветер всегда в одну и ту же сторону дует: это из-за горы так получается, он там закручивается. И поздней осенью, когда и сыро, и холодно, башня ледяной коркой покрывается и на ней горизонтальные сосульки нарастают метра по два длиной, как в каком-нибудь фильме про постапокалипсис. А вон там раньше голубей держали. Их много-много было: белых, в основном. Но однажды ночью в голубятню забрался какой-то лесной зверь, и всех голубей перебил-передушил, только перышки оставил. Так эти белые перья потом долго еще по всей Косяковке летали, как снег среди лета.
- А там что? – Аня, не особенно интересовавшаяся судьбой голубятни, все это время высматривала дом Эверия, и обнаружила, что его загораживает какое-то стеклянное строение.
- Где? – не понял Игорь.
- Ну, вон там, где три тополя один другого выше, а потом фонарный столб с птичьим гнездом наверху, - пояснила девушка. – Стеклянная такая штуковина.
- Теплица какая-то, - пожал плечами Игорь.
- Такого размера? – не поверила девушка.
- А что еще можно на огороде выстроить? – пояснил Игорь. – Ну, может, оранжерея. Ты присмотрись: внутри все зеленое.
- Я не так хорошо вижу, как ты, - призналась девушка. – Мне показалось, это какая-то научная штука.
- Обсерватория, что ли? - прищурился Игорь, разглядывая. – Да нифига. На теплицу больше похоже. Вон и бочка рядом, и куча навоза. А внутри то ли деревья, то ли кусты. Может, розы кто выращивает?
- Розы? На Урале? – не поверила Аня. – В зоне рискованного земледелия? Да у нас сегодня солнце светит, завтра мороз вдарит – ни одна теплица не выдержит.
- Удивляюсь я тебе, - насмешливо улыбнулся Игорь. – Вроде, образованная девушка, столичный житель, а не в курсе, что теплицы и отапливать можно.
