Лежала я в кардиологии около двух месяцев, меня лечили аспирином и гормонами, но окончательный диагноз так и не поставили. Однако вследствие такой терапии я набрала килограммов десять, да еще и покрылась прыщами, что, понятно, моего состояния не улучшало.
В тихой и сонной жизни палаты я иногда сталкивалась с неожиданными для меня вещами. Так, здесь же лежала женщина лет сорока, в прямом смысле слова красавица: хорошая фигура – как говорится, «все при ней», прекрасные черные волосы, которые она закалывала в высокую прическу, огромные темные глаза, как будто подведенные синими тенями, матово-белая кожа и румянец во всю щеку. Врачи, глядя на нее, тяжело вздыхали, а наши соседки по палате рассказали мне, что у нее тяжелая сердечная недостаточность и ее замечательный цвет лица – следствие плохой циркуляции крови.
А однажды у меня страшно разболелся зуб. Я, по своему обыкновению, никому об этом не сказала, но лечащий врач на обходе заметил, что что-то не так, выяснил причину моих страданий и срочно погнал меня к зубному.
Стоматологиня заглянула мне в рот, сообщила, что лечить этот зуб надо долго, я вряд ли захочу ходить к ней несколько раз, зато удалить можно прямо сейчас. Меня приучили безоговорочно доверять врачам, и я сказала, что полагаюсь на ее решение. Врач сделала мне укол и велела немного подождать, пока лекарство подействует. Чтобы время шло быстрее, я решила завести светскую беседу.
– До чего наука дошла! – вежливо начинаю я. – Зуб нужно рвать справа, а укол делают в левую сторону!
Женщина всплескивает руками, заглядывает мне в рот и оптимистично сообщает:
– Действительно, я сторону перепутала! Ну ничего, я бы, когда начала удалять, заметила, что этот здоровый! Сейчас сделаем укольчик справа… Только у меня иголки закончились!
На поиски иголки направилась медсестра. Но был конец рабочего дня, многие кабинеты уже закрылись. Она все-таки притащила одну иглу и сбивчиво объяснила врачу, что другой не было, а эта вообще не для того, чтобы уколы в десну делать, слишком большая и толстая, но другой же нет…
Укол все же сделали. Зуб удалили. Но на следующий день кардиологи очень удивлялись тому, что источник инфекции убрали, а состояние мое как-то резко ухудшилось.
Однако самая большая неожиданность была еще впереди.
Итак, я лежу (сижу – хожу – схожу с ума от безделья – для развлечения перевожу с английского медицинские статьи для профессора) в больнице, и вдруг заходит медсестра с округлившимися глазами и говорит, что ко мне посетитель. (Какой такой посетитель? Да еще и в неурочное время – тихий час, как он уговорил его пустить?) Выхожу в холл.
– Привет, Дарья! – говорит дяденька средних лет. – Болеешь?
– Ну, как бы…
– А что врачи говорят?
– Говорят, может, то, а может, и не то…
– А выписывать собираются?
– Ну, когда-нибудь выпишут.
– Ладно, я к тебе еще приду. Вот, держи апельсины.
Я постеснялась спросить у него, кто он такой, по двум причинам. Во-первых, уникальное бабушкино воспитание дало мне убеждение, что если старшие чего-то не говорят, значит, не считают нужным, и некрасиво задавать им лишние вопросы. Во-вторых, лицо этого человека показалось мне знакомым, и я хотела сама вспомнить, где я его видела. Но до вечера мне это так и не удалось, а вечером я рассказала о визитере маме.
– А на кого он хоть похож был? – поинтересовалась она в недоумении.
– На меня, – машинально произнесла я, и в этот момент меня осенило: такие черты я действительно видела – в зеркале! (Как потом выяснилось, от него же я унаследовала любовь к очень крепкому чаю без сахара и ко всем острым приправам.)
