– Папа, а здесь еще не изобрели колесо? – вырывается у меня вопрос.
***
Папа был равнодушен к спиртному. То есть мог выпить несколько рюмок на праздник, в хорошей компании, но не более того. Сам делал прекрасное вино и виноградную водку – и угощал ими гостей, друзей и приятелей.
Из вредных привычек – курил. Бросал, а потом через какое-то время опять начинал.
Единственный его недостаток, который остался в памяти, – это вспыльчивость. Мог взорваться, накричать. Но я сама такая же, так что не мне возмущаться. А у него, возможно, это было связано с контузией, полученной во время войны.
Насчет войны папа вообще ничего не рассказывал. Я и про контузию узнала не от него, а от мамы. И уже через много лет после его смерти в открывшихся военных архивах нашла информацию о том, за что он был награжден.
У папы была гипертония и часто случались кризы. Приезжала «скорая», ему делали укол, становилось полегче – и он тут же шел на работу или ехал на виноградник. Вообще не помню, чтобы он был на больничном.
Умер он скоропостижно, когда они с мамой ехали на виноградник. Стало плохо прямо на улице, причем он начал жаловаться на очень сильную боль в ногах. Потом оказалось, что оторвался тромб и это привело к летальному исходу. Поскольку все случилось так скоропостижно, делали вскрытие – и у него на сердце обнаружили несколько рубцов. То есть папа несколько инфарктов перенес на ногах.
А еще накануне он носил на руках и убаюкивал мою годовалую дочку, которая немного простыла и капризничала.
На время до похорон родственники предлагали взять девочку к себе, чтобы она не создавала дополнительных хлопот, но я оставила Анюту дома. Она единственная не понимала произошедшей в семье трагедии и была способна вывести мою маму из состояния ступора. Мама потом еще несколько лет не могла прийти в себя, тем более что всего через месяц умер ее отец – мой дедушка, но, думаю, ее психика не сломалась во многом благодаря топающей по всей квартире и требующей внимания малышке.
После смерти папы моя мама прожила еще тридцать лет, но больше замуж не вышла, хотя была очень привлекательной женщиной: говорила, что ей никто другой не нужен.
– Ма, а где мой родной отец?
– В нашем городе и живет.
– А почему бабушка и дедушка к нам в гости приходят, а он – никогда?
– Я не разрешаю.
– Почему?
– Потому что мы развелись.
– Ну и что? Я же его дочь!
– Так мы развелись потому, что он пил. Никакие уговоры не помогали. Тогда мне его мама сказала: «Он тебя очень любит. Пригрози, что разведешься, если не бросит пить». Я пригрозила. Он обещал – и тут же запил. Сказал – с горя. Я с ним и развелась. Взяла тебя и ушла. Он бы на тебя плохо влиял.
– Так это же болезнь! Его лечить нужно было!
– Не знаю я такой болезни. Есть только вредность характера и безволие.
***
С моим родным отцом я познакомилась, когда мне шел восемнадцатый год. Я окончила школу, не поступила в Ленинградский университет и пошла работать в библиотеку. Моей обязанностью было сидеть за стеллажами, перебирать карточки в каталожных ящиках, проверять, все ли они расставлены по алфавиту, и стирать пыль с не поддающегося исчислению количества книг. У меня было впечатление, что мой мозг, который, как гоночный автомобиль, всегда летал на максимальной скорости, просто выключили, ударив по тормозам. Колеса блокировались, автомобиль пошел юзом – и застыл посреди дороги, аж покрышки дымятся… Кроме того, меня мучило чувство вины перед родителями, особенно перед папой: он не сказал мне ни слова в упрек, но мне казалось, что он очень тяжело переживает мое непоступление. Возможно, и постоянное нахождение в замкнутом пространстве, насыщенном книжной пылью, которая только поднималась от моей борьбы с ней, сыграло свою роль… В общем, я попала в больницу.
