– А что такое Цусима и Порт-Артур?
– Вот вырастешь, прочитай книги писателей Степанова «Цусима» и «Порт-Артур», тогда и узнаешь. Это те места, где мне пришлось когда-то воевать.
И еще один разговор о войне запомнился мне. Мама с папой сидели за столом и тихо беседовали. Мама завела разговор о том, что жизненный путь человека предопределяет прежде всего труд. Тот, кто много работает, тому и благоволит судьба.
– Мне кажется, – продолжала она, что свою судьбу человек строит сам.
– Так-то оно так, – поддержал разговор отец. – Однако в жизни все сложнее. Есть факты, которые говорят, что судьба у каждого своя. Порой не знаешь, из-за какого угла она подстерегает тебя. Вот нас, солдат, летом 1945 года перебрасывали с Запада
на Восток. Через Маньчжурию мы пробирались с боями. Японцы жестоко сопротивлялись.
В кузове грузовика ехал с нами один сержант, разбитной такой парень из Сибири. На малейшее подозрение, что где-то рядом затаились самураи, он выпрыгивал за борт машины и автоматными очередями бил по зарослям редкого кустарника, по посевам чумизы. Раза три-четыре действительно натыкался на японцев. Когда сибиряк, возвращаясь, залезал в кузов, гордо смеялся: «Пули меня не берут, всю войну прошел, Берлин брал и даже ранен не был. Судьба у меня такая».
Но от судьбы не уйдешь. Прошли мы Маньчжурию, и уже в Китае, когда до конца войны оставалась всего-то дня три, раздался одиночный выстрел. Сержант рухнул наземь. Мы подбежали к нему, а он уже мертвый. Пуля угодила прямо в сердце. Как тут не поверишь в судьбу…
Да, война не обошла стороной отца. Хотя и краем своим, но она коснулась его юности. Понюхавшим порох, прошедшим огненные пути Кенигсберга и Маньчжурии вернулся он домой. Война наложила свой отпечаток на его характер. В работе всегда был горяч и цепок, требовал с других и нам спуску не давал, но в строгости своей был справедлив.
На лице его постоянно сияла улыбка. Помню, уходя утром на работу, он, не переставая улыбаться, давал мне задание сделать что-либо по хозяйству. Не дай Бог, если к его приходу я что-то из указанного не делал. Улыбка сходила с его лица, и отец с твердостью в голосе упрекал меня за нерадивость.
К несправедливости относился жестко. Был, например, такой случай, о котором рассказала мне Акрама Хамитовна Бикметова. Отец работал тогда заведующим столовой в Бузовьязах. В районе проводились итоги работы Кармаскалинского потребсоюза за год. В Доме культуры собрались работники торговли пищеблока. Уже зачитали список победителей, как вдруг отец попросил слова. «Как это так получается, – обратился он к президиуму собрания, – самые высокие показатели, как видно по данным статистики, в нашей бузовьязовской столовой, а первое место почему-то присуждается другим?» В президиуме замешкались. Председатель президиума пошептался с представителем райкома партии и тут же перед всеми собравшимися признал ошибку. Первое место было присуждено столовой, которую возглавлял мой отец. Премия и подарки за лидерство получили работники его предприятия.
Трудовую биографию отца помнят до сих пор многие бузовьязовцы. По их воспоминаниям, не заглядывая в архивы, можно проследить его послужной список.
Рашид Нуруллович Рязяпов работал в райпотребсоюзе водителем.
– С Мударисом, – говорит он,– мы с первого класса учились вместе. С самого начала войны почувствовалась в колхозе нехватка мужчин. Учиться стали урывками. Дня два-три в школу ходили, потом недели полторы – на колхозных работах. В 1944 году Мударис на фронт ушел, а я был на год моложе, и потому попал в армию, когда война уже закончилась. Но вернулись из армии мы почти одновременно. Я баранку крутил, а Мударис разные должности занимал. Работал он в заготконторе, в страховом агентстве… Занимал, по районным масштабам, высокие посты: был директором универмага, заведующим чайной в Бузовьязах, председателем Уршаковского сельпо. Хороший был работник, заботливый…
