Выходя из мастерской, я знаю — моя тщательно выстроенная жизнь трещит по швам. Летит в хуям со свистом. Я не готов был снова увидеть Еву.
Ирина обнимает меня за шею, чуть приподнимаясь на носочки, и её мягкие, идеальные губы касаются моих. Она делает это так естественно, так легко, но внутри меня резко взрывается протест. Что-то глубоко спрятанное бунтует, сопротивляясь этому прикосновению.
Я заставляю себя закрыть глаза, пытаясь погасить внутренний пожар. Поцелуй длится всего несколько секунд, но кажется вечностью. Когда она отстраняется и улыбается, я вижу её сияющие глаза, наполненные безмятежной уверенностью в нашем будущем. Ирина ничего не замечает. Она никогда не замечает. Она мега уверенная в себе, успешная и красивая женщина и нужно быть дебилом чтобы это не признать. И я, и она это прекрасно понимаем.
— Увидимся вечером дома? — спрашивает она нежно, касаясь моего плеча.
— Конечно, — отвечаю спокойно, пряча за привычной холодностью настоящий хаос в груди.
Она садится в машину, я провожаю её взглядом и чувствую облегчение, когда автомобиль скрывается из виду.
Я остаюсь один. Вокруг шумит город, но сейчас он кажется пустым. Поворачиваюсь, направляюсь к своему автомобилю, механически открываю дверь и сажусь за руль. Двигатель урчит, я вдавливаю педаль газа, пытаясь вырваться из этого момента, но мысли остаются там — в мастерской, рядом с Евой.
Офис встречает привычной суетой. Секретарь пытается привлечь моё внимание, рассказывает о встречах, тащит на подпись кучу документов, но я смотрю сквозь неё, мысли хаотично мечутся между прошлым и настоящим.
Ева.
Я вспоминаю, как она сегодня вздрогнула, как попыталась спрятать рамку с фотографией. Что она скрывает? Почему так боится, что я узнаю?
«Это не твоё дело, Марк, — резко обрываю себя. — Ты сам вычеркнул её из своей жизни. Твой выбор был сделан давно и безвозвратно».
Но почему тогда меня так беспокоит, что изображено на этом фото?
Да заткнись ты, Зорин, она может замужем давно и счастлива так, как не была с тобой. Ты сам с ней развелся. И брак был фиктивным.
Вечер. Я должен ехать за город, к Ирине. Туда, где всё понятно, ясно, логично. Дом, где ждёт женщина, которую я выбрал сам, сознательно, после долгих размышлений. Я выбрал её за покой, стабильность, соответствие моим принципам и жизни, которую я тщательно заново выстроил. Там нет места для ошибок и случайным порывам.
Но я не могу повернуть туда. Машина словно сама меняет направление, движется обратно к ювелирной мастерской, и я даже не пытаюсь сопротивляться этому решению, понимая всю его бессмысленность и нелогичность. Паркуюсь в тени напротив, гашу фары и жду.
«Что ты делаешь, идиот?» — спрашиваю себя в сотый раз.
Я жду. Просто хочу увидеть её снова, убедиться, что она реальна, что это была не игра воображения. Что она живёт и дышит в том же городе, ходит по тем же улицам, а не осталась только болезненным воспоминанием, которое я годами гнал из сознания.
Дверь мастерской открывается, и Ева выходит наружу, застёгивая пальто и поправляя шарф. Она не замечает меня, идёт спокойно, устало, медленно направляясь к своей машине. Я вижу, как её волосы струятся по плечам, как свет фонаря на секунду освещает её лицо — серьёзное, чуть задумчивое, и мне становится невыносимо тяжело дышать.
«Ты всё сделал правильно, Марк, — снова убеждаю себя. — Ты освободил её и себя. Ты женишься скоро. Ты выбрал Ирину. Ты хотел этого».
