Набираю указанный номер и переключаю телефон на громкую связь.
— Алло! — отвечает встревоженный женский голос.
Глаза у Паши расширяются.
— Предатель! — неожиданно выплевывает он.
Я даже подвисаю.
Ну что тут сказать? Нихрена себе! Я еще и предатель, оказывается.
— Алена?
— Да, это я. Кто вы? — голос незнакомый.
А может, я не могу его узнать, потому что женщина взволнована и ее голос сильно дрожит?
— Алена, меня зовут Иван Островский. Вы знаете, почему я вам звоню? — стараюсь говорить спокойно. Женщина явно испугана, а косяков мое окружении и так достаточно допустило. В довершение ко всему мне не хватало только женской истерики.
В трубке мертвая тишина. Отвечают мне не сразу.
— Паша у вас? — ее голос окончательно садится.
— Он со мной, — немного поправляю ее. — С ним все в порядке, его жизни ничего не угрожает.
Бросаю взгляд на пацана.
Он стоит красный, в глазах черти пляшут. Мне кажется, дай ему в руки наган — пальнет в меня не задумываясь.
— Что вы хотите? — спрашивает женщина.
— Алена, сейчас за вами заедет мой человек и привезет вас ко мне и Павлу. Также приедет мой юрист, мы обсудим ситуацию. Нам нужно понимать, что делать дальше. Мягко говоря, ваш сын доставил мне неприятности.
Паша громко фыркает и закатывает глаза.
— Это Паша? — тут же принимается суетиться женщина. — Паша?! Пашенька!
— Ма, все супер. Я в порядке, — спокойно отзывается он.
— Я сейчас приеду, Паш. Не волнуйся.
— Я не волнуюсь, ма. Это ты не волнуйся, со мной правда все хорошо. Забей.
Слушая разговор, я задумываюсь о том, как непросто с подростками. Они ж ходячий сгусток негатива и проблем.
Мне кажется, если бы Пашка был моим сыном, у меня бы не прекращая дергался глаз, ибо нервы мои попросту не вывозили бы.
Даже сейчас хочется влепить ему подзатыльник. Во-первых, за то, что полез куда не надо, во-вторых, за то, что матери так отвечает. Ведь слышно же, что нихера она не поверила в эту ночевку у друга. Сидела одна, переживала.
А он что? Забей?!
Торможу свои разогнавшиеся мысли.
Права применять воспитательные меры к пацану я не имею никакого. Мне вообще сейчас предстоит объяснить матери его похищение и внешний вид.
— Алена, в течение двадцати минут за вами приедут, будьте готовы, — отключаюсь. — Слав, иди скажи, чтобы по этому адресу забрали женщину.
Протягиваю стикер, куда я переписал адрес, присланный Витей.
— Только, блять, без членовредительства. Узнаю, что косякнули — убью.
— Будет сделано! — уходит.
Как раз в комнату заходит Людмила с аптечкой.
Пацан покоцан прилично, так что я закатываю рукава и тоже иду на помощь. Мать Тереза, бля.
— Да щас! — вырывается Пашка. — Я сам.
— Сам ты голой жопой на куст роз приземлился. Сиди молча, — осаживаю его.
— Чо со мной будет! Не надо меня трогать!
Забивается в угол, будто мы его препарировать собираемся.
— Да что ж это делается, а! — хлопает себя по бокам Людмила. — Я его накормила, напоила, позвонить дала! И он меня так подставил! А сейчас вообще отказывается помощь принимать. Вот как возьму ремень да отхожу тебя! Добавлю.
Даже я охреневаю и на всякий случай отодвигаюсь от Людмилы.
— Ла-адно, — вздыхает Паша.
В четыре руки протираем раны перекисью.
— Дурак, розы знаешь какой химией удобряют? — уже беззлобно сетует Людмила. — Раны потом загноятся, ничего хорошего, между прочим. Вон какие борозды остались! Иван Геннадьевич, мальчику бы сменить одежду, а то она уж совсем непригодна.
