Джолин запутывается.
Все, хватит! Ее работа это целительство, и неважно, кто перед ней, враг или друг, возлюбленный или предатель. А этот бесчеловечный кодекс, кто его создал? Это правила, которые противоречат законам самой богине Золотой Зари.
Джолин бросает взгляд на Кьяртана. Его лицо становится все бледнее, русла синих вен проявляются всё отчётливее.
Откинув все мысли, Джолин пускает поток своей силы через руки к ладоням, чувствуя, как горный поток реки, грохочущий среди скал, мощный, бурный, сметающий на своем пути всё, вливается в тело мужчины, наполняя его грудь светом. Джолин, поддавшись этому потоку, неслась вместе с ним. Она и была этой силой, мощью и никем одновременно. Отдавая все воды своей силы тому, кто в ней сейчас так нуждается, чувствуя, как заполняются его резервы, возобновляя жизненную силу, направляя эти потоки и распространяя по всему его телу.
В какой-то момент голова закружилась и потемнело. По позвоночнику Джолин протекал ручеек тепла — хороший знак, значит, ее сила принята, в подтверждение этому мужчина стонет и шевелится.
"Еще немножко…" — решает она.
Через толщу бушующей силы Джолин не сразу слышит настойчивый стук в дверь, кто-то очень хочет попасть сюда. Сердце испуганно заколотилось.
— Джолин! Джолин, открой, — раздается чей-то знакомый голос. Джолин не разбирает через нахлынувшую на неё слабость.
— С тобой все в порядке?! Я позову на помощь…
— Нет! Я сейчас! — отвечает Джолин, но вряд ли услышали, голос потерял всякую силу.
Запястье резко обхватывает сильная мужская рука. Джолин вздрагивает, прекращая процесс восстановления, точнее, ее прерывает сумрачный.
— Джолин… — раздается хриплый шепот, как шелест ветра в кронах деревьев, голос из прошлого скользит по ее виску, стекая по телу, пробираясь под самую кожу, затрагивая такие обнаженные и хрупкие струны души, которые начинают играть волнующую, радостную и такую печальную от горечи расставания мелодию.
Джолин поворачивает голову. Серые серебристые глаза пронизывают насквозь. Как же часто они снились ей. Воллебран выглядит теперь гораздо лучше, здоровый цвет лица, вены посветлели, даже раны исцелились. Она постаралась хорошо.
Момент растянулся в вечность, а воздух заискрился неконтролируемой магией, розовой и голубой, магией Джолин — от слабости, и Кьяртана — от избытка. Этот миг не хотелось прерывать, рассматривая его черты, он всегда выглядел безупречно в форменной одежде, и было непривычно видеть его таким: мундир расстегнут, как и рубашка, серебристые волосы, немного растрёпанные, придавали ему некоторый юношеский вид. Но всё-таки Джолин оправляется, вернувшаяся злость на прошлое, на него, охватывает. Она дёргает рукой.
— Отпусти, — шепчет.
Кьяртан, не став ее держать, выпускает. И Джолин машинально трёт запястье, пытаясь справиться с головокружение, пряча от глаз сумрачного бессилие.
— Это ты сделала? — кажется, догадывается корк. — Ты восполнила мои резервы?
В строгом взгляде из-под сведенных бровей заискрилась ярость — корк чувствует в себе пополненные резервы.
Джолин вздергивает подбородком. Он ещё и недоволен?!
— Ты… вы умирали, а я — целитель, — спокойно заявляет она, напоминая ему то, что он, видимо, забыл, хотя даётся ей это с большим трудом.
Мужчина вдруг подается вперёд и обхватывает Джолин за плечи. Она вздрагивает, но вовсе не от испуга, а от прикосновения его рук, сильных, надёжных и горячих. Прикрывает веки, чувствуя аромат его тела, он все тот же, осенний лес в солнечный день, теплый, навевающий спокойствие, аромат, в котором так хочется купаться. Снова закружилась голова. Джолин теряется, мало того что она ослаблена, вдобавок ей почти не под силу справиться с чувствами, которые сейчас охватили её. Прошло ведь два года, она должна была всё забыть. Но нет, снова этот трепет и любовь, слепая и глупая, так больно ранящая сердце.
