Нет ответа. Мы не можем ничего вернуть. У нас есть только здесь и сейчас!
Быть может, прав Олег? Не надо противиться судьбе, которая так отчаянно сводит нас снова и снова. Бросает друг к другу вопреки всему. Что если болезнь Егора - это такое наказание за то, что иду против?
Глупые мысли. Нам не дано знать замыслов судьбы. А мне силы нужны, чтобы пережить все это. И сейчас я отчаянно цепляюсь за Олега, потому что мне нужна поддержка. Именно его поддержка. Не хочу рядом ни Романа, ни кого-то еще. Его хочу.
Поддержка любимого мужчины мне была нужна и раньше. Когда носила Егорку, когда рожала, в бессонные ночи, когда малыш плакал, болел, рос, делал первые шаги. Я запрещала себе хотеть, но сердце ныло именно за моим наглым плохим парнем. Мне так не хватало его, и вот Олег рядом. Пусть не знает, что Егор ему родной, пусть не помнит ничего, зато знаю я, и теперь могу украсть хоть немного тепла и ласки.
- Тише, малышка, тише. Всё будет хорошо, - успокаивает меня, поглаживает по волосам. И мне безумно хочется верить.
Долго утешает, баюкает. Пока я не засыпаю в его руках.
Прямо как когда-то давно.
***
В Европе я старательно пыталась отвлечься от предательства моего плохого парня. Дядя этому способствовал, как мог. Да, программа была насыщенная, конференции, ужины в кругу светил медицины, экскурсии, все было прекрасно. Днем мне удавалось отвлечься, а ночью сердце рвалось в клочья.
А ещё начали смущать некоторые мелочи со стороны дяди, которых становилось все больше.
Во-первых, он никому не представлял меня своей племянницей. Чаще просто коллегой. Сначала это льстило, ставило на одну ступень с ним. Потом же начало напрягать, потому что нас начали воспринимать, как пару. Дядю это, казалось, забавляло. Он переводил все в шутку, при этом часто вёл себя, давая лишние поводы для таких мыслей. То приобнимет, то встанет слишком близко. Я смущалась, но дядя всегда умело развеивал мои сомнения. Это теперь я знаю, насколько он тонкий психолог, все продумал и уверенно готовил для себя, постепенно ломая мои барьеры и подбирать все ближе, точно паук.
Но тогда подобные мысли казались мне бредом. Он же дядя. После смерти отца - его родного брата, сам мне был почти как отец. И все странности казались плодами больной фантазии.
Это потом я узнаю, что он всю жизнь был неравнодушен к моей матери. При любой возможности подкатывал к ней за спиной отца. И после его смерти очень настойчиво добивался маму, но она была непреклонна. Поэтому отношения у них были настолько натянутыми. И за меня мама переживала не зря. Предвидела, что вместо нее этот паук попробует затянуть в свои сети меня. Страшно, мерзко, но это чистая правда, которая открылась слишком поздно.
Еще все больше начали смущать дядины подходы к лечению. Нет, он был безусловно талантливым врачом, но к людям относился, как к подопытным кроликам, бездушному биоматериалу для экспериментов. Ему было важно добраться до сути сложных процессов, происходящих в мозгу, но мне казалось, что греет его, прежде всего, тщеславие, а не желание помочь больным. Тогда я всерьез задумалась о том, что находится в подземных этажах больницы, куда доступа у меня никогда не было.
Однажды я обнаружила у дяди папку на ноутбуке, где были собраны данные очень сомнительных исследований. Когда я начала задавать вопросы, дядюшка разозлился, что я лезу не в свое дело. Хорошо, что я догадалась сбросить эту папку и ещё кое-какие данные в облако.
