Царственные страстотерпцы. Посмертная судьба - страница 8

[25]. Но сам Император до последних дней своей жизни сожалел об этой бесполезной жертве. Государь отрекся от Престола, – вспоминал позже учитель Царских детей С. Гиббс, – потому что думал, что так будет лучше России. А вышло хуже. Он этого не ожидал. И от этого Он страдал[26].

Лишь только Николай II отрекся от престола «во имя России», как он, именуемый теперь просто гражданином Романовым, был арестован по подозрению в предательстве Родины. В Петроградской городской думе в одном из публичных выступлений сообщалось: Бывшего императора Николая II держат изолированным, чтобы он не выдал наших государственных тайн Германии[27]. Обвинения предъявили и Александре Федоровне. Расследованием так называемого «дела измены» занимался один из отделов Чрезвычайной следственной комиссии, созданной по постановлению Временного правительства. А итоги ее деятельности были доложены непосредственно А. Ф. Керенскому. Давая в 1920 году показания следователю Н. А. Соколову, на вопрос о результатах работы комиссии он отвечал: Рабочий аппарат ее составляли судебные следователи, товарищи прокуроров и адвокаты, имевшие наибольший опыт. <…> Судебным следователем, производившим расследование о роли Николая, Александры Федоровны и Ее кружка, был Руднев. <…> Он был привлечен к работе в комиссии как талантливый и энергичный следователь, как его мне рекомендовали члены комиссии, сходившиеся, кажется, все в такой оценке. Рудневу было дано определенное задание: он должен был обследовать роль Николая II и Царицы по вопросу о наличии в Их действиях 108 ст. уголовного уложения, т. е. государственной измены. В результате работы комиссии в этом направлении мне было доложено, что в действиях Николая II и Александры Федоровны комиссия не нашла этого преступления. Об этом я тогда же докладывал и Временному правительству[28].

Судебный следователь В. М. Руднев к Царской семье сначала относился предвзято, но совершенно изменил свое мнение после ознакомления с письмами, свидетельскими показаниями, протоколами. Надо сказать, что при производстве расследования он лично для себя снимал копии со всех документов. Руднев настолько уверился в непричастности Царской четы к измене, что даже намеревался отдать эти копии для публикации, не делая к ним никаких комментариев. Рукописный документ, составленный им на основе всех собранных свидетельств, впоследствии оказался в материалах дела, которое вел Н. А. Соколов. Читая его сводку, – отметил следователь, – видишь, что даже самая постановка вопроса об «измене Царя и Царицы» у Руднева невозможна. Он не только не нашел намека на нее, но и пришел к выводам, как раз обратным…[29]

Несмотря на немецкое происхождение, Государыня, как истинно русская по образу мыслей, относилась к немцам как к своим врагам. В одном из писем Александры Федоровны есть следующие строки: Но моя Родина – Боже мой, как я ее люблю всем моим существом, и ея страдания причиняют мне настоящую физическую боль. И кто заставляет ее (Россию) страдать, кто проливает кровь?…ея собственные сыновья. Боже мой, какой это невероятный ужас. А кто враг? Жестокий немец… <…> … Хуже всего то, что он отбирает все, как во времена Царя Алексея Михайловича[30]. Брестское соглашение большевиков с немцами нанесло Царской семье тяжелейший удар. Предательский мир с Германией представлялся Государю и Государыне крушением всех надежд: он обнаруживал совершенную бесполезность отречения Николая II от власти и вызывал горечь сознания того, что немцами вырвана из рук России ее близкая победа.