«А что, разве нет?» – разочаровалась я. Но для домового только покачала головой изумленно: дескать, до чего люди бывают странные!
И вздохнула: мое предложение Гостемил Искрыч воспринял с небывалым энтузиазмом – как же, хозяйка во владение вступает! Инвентаризация шла полным ходом уже не первый час. Мне уже надоело — а домовой только-только во вкус вошел, раскладывая и разворачивая передо мной все новые и новые богатства.
Первым делом пересчитали посуду, и еще на том этапе у меня голова пошла кругом от незнакомых названий — и еще менее знакомых предметов. Я такого-то и в музее не видела – а Гостемил Искрыч с полной уверенностью предлагал этим всем пользоваться.
А когда закончили внизу, и поднялись в горницу, он замер, выжидательно глядя на меня.
Я ответила таким же самым взглядом: а дальше-то что?
– Отпирай, хозяюшка!
Что отпирай? Как отпирай?
– Сундуки отпирай! Мне к хозяйским сундукам ходу нет
Я нахмурилась:
– Одежду-то ты мне откуда доставал?
– Так эта… кто ж ее запирает, одежду-то? На в тех сундуках, где одежда, и запоров-то нет!
– А что в тех сундуках? В тех, которых не одежда?
– Припас колдовской.
Домовой погладил бороду, и принялся перечислять:
– Травы редкие, в заветном месте, в особый час собранные. Иное-всякое, без чего сильного зелья не сварить: жабий хвост, змеиный шаг... А еще, хозяйка как замену себе звать собралась, так и снадобий, из тех, что посильнее да посложнее, впрок заготовила – чтобы было про запас, покуда молодая Премудрая в силу не войдет. Снасть колдовская, редкая да ценная: у старой хозяйки один шар хрусталя горного чего стоил! А уж зерцало волшебное у нее три колена Прекрасных выменять пытались, и плату не скупясь предлагали!
Угу. То есть, если сумею добраться до настоящей ведьмы, то мне, в принципе, есть что предложить ей в обмен на возвращение домой.
Осталось только придумать, как до нее добраться: летучую-то ступу из списка мы уже вычеркнули.
– Здорово, – со вздохом признала я силу и запасливость старухи из снов. – Только ключей у меня нет.
– Дак не ключами их отпирать надо! – возмутился домовой, и даже за бороду себя от негодования ухватил,. – Словом колдовским! Волей хозяйской!
Я кивнула:
– Понятно. Переходим к незапертым сундукам.
А самое ценное содержимое, к слову сказать, оказалось в самом большом сундуке — в том, на котором я спала.
Постель моя, кстати, уже была прибрана — и уж точно не мною…
Интересно, есть шансы убедить Гостемила Искрыча перебраться из коттеджа за городом без удобств, коммуникаций и доступа к общественному транспорту – в городскую однокомнатную квартиру в хорошем зеленом районе?
Из дома я вышла не без удовольствия.
Пока домовой отвлекся на перечисление прочих богатств, в основном состоящих из все тех же подношений, иногда все же весьма сомнительных (ну правда, зачем ведьме мужские порты, еще и такие, в которые можно три меня засунуть, а главное — зачем весь этот хлам тут так бережно хранится? хоть распродажу устраивай!), я бочком-бочком подошла к одному из “волшебных” сундуков. Попыталась подковырнуть крышку — не поддалась. Слегка попинала и даже попробовала мысленно, почему-то с замогильной интонацией возопить: “Отворись!”.
Как и следовало ожидать — безрезультатно. Что-то с моим призывом Премудрая все же намудрила. Сундуки к каким бы то ни было взываниям оказались глухи. Что во-первых, утвердило меня в мысли, что я тут таки зря.
