А эта смотрит.
Таращит жуткие синие ведовские глазищи, что твоя сова. И губы в некрасивую линию жмет.
Рубаха с чужого плеча и странные какие-то порты под ней. Ни сарафана, ни украшений, даже узор, что есть, вышит поди чужой рукой.
Смотришь на нее — и гнева только прибывает.
Знает, поди, где Илюшка, да решила посмеяться над ними. Унизить. Пусть побегают княжьи люди, да в ножки покланяются, только для того, чтобы уйти ни с чем.
Так знай же, не будет этого, ведьма!
И Иван-воевода смотрит ведьме прямо в злющие глазищи, не отводит взгляда.
Мы к тебе без добра пришли, потому что и от тебя добра еще не видели. Коли хотела бы добра — объяснила бы, что старая Премудрая с побратимом сотворила. Неповинно обвинили? Окстись. Ты ее преемница, тебе за нее отвечать. И за хорошее, и за плохое. Наследство только разом все перенять и можно.
Молчит воевода.
И ведьма молчит. Не грозит, не злится. Только и глаз не отводит.
И дышать как будто тяжелее становится. Кольчуга на плечи давит, к земле гнет. Копья пыль проминают.
Сильна ведьма. Могуча. Не всякая ажно шесть богатырей за раз одним взглядом прищучить может.
Будь на ее месте чудище лесное, не терпели бы они такого, быть бы бою.
Но то Премудрая, за ней право силу показать.
За ними — право ее признать.
А уж дружиться им при этом не обязательно.
Рассудил воевода и склонил голову:
— Прости, коли обидели, Премудрая. Но побратима мы все равно вернем.
Моргнула ведьма, и свалился с души булыжник пудовый, плечи сами собой расправились.
— Это вы всегда пожалуйста, — пробормотала Премудрая себе под нос. — Будьте только добры в следующий раз по записи. А то не дом, а проходной двор какой-то, то чудища лезут, то богатыри…
Повернулась к ним спиной, да и ушла в дом, не проследив даже, что покинули гости ведьмовское подворье.
Иван-воевода перевел взгляд на оставшегося караулить крыльцо пса. Не удержался, поскреб затылок, а потом и скомандовал домой воротиться.
5. Глава 4
В избу я вошла ни живая, ни мертвая.
В состоянии зомби, словом.
Дома я, было дело, почитывала романтические-фэнтезийные истории. И, помнится, всё губы кривила и изумлялась, когда очередная попаданка начинала хамить местным власть имущим и открывать пинком двери к королям, красочно представляя, что сделали бы с этой дурой на самом деле.
Сегодня в роли той самой беспросветной дуры выступила я (поздравляю, Лена, обязательно внеси достижение в резюме).
Просто вдруг оказалось, что из двадцать первого века, гуманного, кто бы что ни говорил, декларирующего права, свободы и высшую ценность человеческой жизни, очень сложно сходу вписаться в реалии условного сказочного средневековья, мгновенно пересмотреть привычки и поведенческие модели, и…
И зачем, зачем я, дура, потребовала от них извинений!!!
Страх и осознание возможных последствий накрыли меня только сейчас. Вместе с всплывшей в голове фразой “а не то мы тебя посечем”.
Что бы я делала, если бы пришедшие не пожелали извиняться?
А что было бы, если бы эти эти мужики, на каждом из которых по пол-центнера железа навскидку, сочли себя оскорбленными?
Меня спасло только то, что я сама, с их точки зрения, считалась какой-никакой, а местной власть имущей, и богатыри предпочли не связываться…
— Спужали, басурмане? — Гостемил Искрыч возник рядом, жалостливо заглянул в глаза. — У-у-у, чтоб их, дуроломов, кони не носили, чтоб им…
— Зря я так с ними, да?.. — спросила я домового, который, непрестанно браня богатырей, бережно, под локоток вел меня к столу.
