– Я останусь здесь, – сказал он. – Рядом с ней.
Вера и Черновский переглянулись.
– Это возможно, – наконец произнёс врач. – У нас есть комнаты для посетителей. Но вы должны понимать – близость к Елизавете делает вас более уязвимым для темпоральных флуктуаций. Особенно сейчас, когда ваши способности только пробудились и вы ещё не научились их контролировать.
– Я всё понимаю, – Алексей поднял взгляд от лица Лизы. – Но я не оставлю её снова. Только не теперь, когда я знаю, что она жива и что я могу вернуть её.
Черновский вздохнул, но кивнул.
– В таком случае, я распоряжусь, чтобы вам подготовили комнату. А сейчас, думаю, вам стоит отдохнуть. Последние сутки были чрезвычайно насыщенными для вашей психики.
Он направился к двери, но Алексей остановил его вопросом:
– Доктор Черновский, вы сказали, что авария не была случайностью. Что она как-то связана с Веретенниковым. Но почему? Что ему нужно от Лизы? От нас?
Черновский замер в дверях, словно решая, сколько можно рассказать.
– Елизавета обладает врождённой темпоральной чувствительностью, – наконец произнёс он. – Гораздо более сильной, чем у большинства потенциальных Часовщиков. Она могла бы стать одной из нас, если бы её способности были обнаружены раньше. Веретенников каким-то образом узнал об этом и решил использовать её для своих экспериментов. Аномалия, созданная им на том перекрёстке, должна была захватить сознание Елизаветы и сделать его… податливым для манипуляций. Но что-то пошло не так.
– Что именно?
– Мы до конца не уверены, – вздохнул Черновский. – Но есть теория, что в момент аварии Елизавета интуитивно создала защитный кокон из забытых минут – не только своих, но и ваших. Это беспрецедентный случай. Обычно забытые минуты строго индивидуальны. Но, похоже, ваша эмоциональная связь оказалась сильнее темпоральных законов.
Он помолчал, а затем добавил тише:
– И есть ещё кое-что… странное. Анализ темпоральных образцов, взятых из местности, где произошла авария, показывает, что Веретенников интересовался не столько Елизаветой… сколько вами.
– Мной? – удивился Алексей. – Но зачем? Я обычный часовщик, не обладающий никакими особыми способностями до вчерашнего дня.
– В том-то и дело, – задумчиво произнёс Черновский. – До вчерашнего дня мы тоже считали вас обычным человеком. Но теперь… Я не уверен. Активация часов Веретенникова не могла сама по себе пробудить такие сильные темпоральные способности, если бы они не были заложены в вас изначально. Возможно, гораздо глубже, чем мы предполагали.
Он вышел из палаты, оставив Алексея наедине с Лизой и новыми тревожными вопросами. Кто он на самом деле? Почему Веретенников выбрал именно его? И что связывает их – странного посетителя с золотыми часами и обычного, как он думал, часовщика?
Алексей снова перевёл взгляд на спящее лицо жены. Какой бы ни была правда, он найдёт способ вернуть Лизу. Даже если для этого придётся противостоять всем Хронофагам мира, даже если придётся погрузиться в самые тёмные глубины забытых минут.
Он осторожно коснулся её щеки, и в этот момент произошло нечто странное. В палате, где не было ни одних часов, отчётливо прозвучал тихий механический звук – словно завелся часовой механизм, долго остававшийся без движения. И в ту же секунду глаза Лизы дрогнули под веками, а монитор, отслеживающий её мозговую активность, взорвался каскадом сигналов.
– Лиза? – прошептал Алексей, наклоняясь ближе.
