***
Гидеона разбудил резкий стук в дверь. На пороге стоял юноша в черном плаще с вышитым кинжалом на груди – знак «Братства Клинка».
– Тебя ждут! – бросил он и растворился в темноте.
Гидеон знал, куда идти: старая часовня за городом. Место, где когда-то короновали первых воевод, а теперь собирались те, кто жаждал их крови.
Внутри пахло ладаном и порохом. Черный Игумен стоял у алтаря, его лицо скрывал серебряный полумаск с гравировкой: «Вера или Смерть».
Гидеон шагнул внутрь, чувствуя, как холодок пробегает по спине. В полумраке он различил фигуры, облаченные в темные плащи, их лица скрыты тенями. В воздухе висело напряжение, словно перед бурей. Он узнал некоторых – бывшие соратники, разочарованные в правлении нынешнего воеводы, другие – просто жаждущие власти и перемен.
– Гидеон, – голос Игумена прозвучал приглушенно, но властно. – ты прибыл.
– Я здесь – ответил Гидеон, стараясь сохранить спокойствие.
– Ты колеблешься – сказал он, не поворачиваясь.
– Я жду доказательств – Гидеон сжал кулаки.
Игумен усмехнулся и кивнул одному из братьев. На стену проецировали запись:
Кадр 1: Ирен в своем кабинете, разговаривает с Гринграссом.
Кадр 2: Она протягивает ему конверт.
Кадр 3: Тот же вечер. Грауп Ливингстоун (брат Гидеона) падает замертво у казармы.
– Она отдала приказ, а Гринграсс выполнил – прошипел Игумен.
Гидеон почувствовал, как гнев сжимает горло. Но что-то было не так… Игумен протянул ему маленький черный накопитель.
– Завтра мы берем власть. Если ты не сможешь выстрелить – вставь это в любой терминал «Кодекса Вельмиры». Он сделает остальное.
Гидеон повертел флешку в руках.
– Что на ней?
– Ключ к ее падению.
Возвращаясь домой, Гидеон не мог отделаться от мысли: «Почему они так ее ненавидят?»
Он видел, как Ирен работает. Как она отвечает на каждый вопрос, даже самый неудобный. Как ее глаза горят, когда она говорит о будущем Вальгории.
«Если она убийца…, то почему не прячется за стенами дворца?»
Гидеон остановился на мосту, глядя на темные воды реки, отражающие тусклый свет городских фонарей. В голове родились мысли. Ненависть к Ирен, исходящая от членов ордена, казалась иррациональной, слепой. Он знал их много лет, видел их преданность Вальгории, но в их взглядах сейчас плескался фанатизм, от которого веяло чем-то зловещим.
Он достал из кармана флешку, маленький черный прямоугольник, содержащий в себе, по словам игумена, ключ к падению Ирен. Пальцы невольно сжали его. Что там? Компромат? Доказательства предательства? Или просто набор данных, способный сломать систему, на которой держалась ее власть?
Он начал вспоминать, как две недели назад на одном из её выступлений произошла стычка. Президент стояла за трибуной, ее голос, усиленный микрофонами, эхом разносился по площади. Речь лилась плавно, слова были выверены, каждое предложение несло в себе заряд уверенности и решимости. Внезапно, из толпы вынырнул молодой человек. Вскинув руку, он перебил президента резким, почти вызывающим вопросом: «Госпожа президент, как вы можете говорить о справедливости, когда ваша политика ведет к обнищанию народа?»
Зал замер. Президент, не дрогнув ни единым мускулом, выдержала паузу. В ее взгляде мелькнуло что-то неуловимое, словно она просканировала бунтовщика насквозь. Затем, с невозмутимым спокойствием, она ответила: «Молодой человек, ваш вопрос справедлив. И я понимаю вашу обеспокоенность. Но справедливость – это не статичное понятие. Это постоянный поиск баланса между необходимостью и возможностью. Моя политика направлена на долгосрочное развитие, и да, в краткосрочной перспективе она может вызывать трудности. Но я уверена, что плоды нашего труда ощутит каждое поколение.»
