– Не можешь, и мы оба это зна..Вдалеке завизжала собака. Варвара стояла посреди темной улицы и не понимала, где она и как здесь оказалась. Ныли ноги в кроссовках – шнурки были слишком туго затянуты. В руках у нее был ковер, небольшой, но тяжелый и плотный. Шерсть колола голые руки. Варвара осмотрелась. Она была на самой окраине города, идти до дома пешком было не меньше часа. Родители, должно быть, с ума сходят от волнения… Тело ломило от усталости. Варя бросила ковер на землю.
«Разверни.»
Она послушалась. В середине ковра лежал сверток. Даже в мутном лунном свете Варвара поняла, что это. Архиповские картины. Те самые, которые ей показывал отец, те самые, которые, как он убеждал Олега, исчезли. Нести ковер обратно домой было нельзя. Где она взяла картины? Вдруг отец действительно не знает, что они целы? Может, она украла их во время одного из приступов, а теперь решила вернуть? Нужно принести их домой, отец будет рад… Голос в голове, ее ангел-хранитель, твердо сказал: “Нет”. Тот самый голос, который отец учил никогда, ни за что не слушать. Но кто был прав сейчас? Вдруг отец обрадуется находке? Но что, если он решит избавиться от картин на самом деле? “Захочет. Он уже пытался”. Голос давно не был таким громким. “Он хотел их сжечь. Он брал тебя с собой, просто ты не помнишь. Но я их спас.” Картины были свернуты краской наружу – так бы их свернула сама Варя, меньше растрескиваются. Она действительно ходила с отцом жечь картины? Она этого не помнила, не могла помнить. Потому что такого не могло быть.
Варвара скатала ковер обратно, прижала крепко к груди и пошла к дому. Улицы были темными, только вокруг фонарей вилась мошкара. Дома спали, и только подойдя к собственному, Варвара увидела горящие окна. Она огляделась. Возле участка через дорогу был свален строительный мусор и там, между жестяных листов она и пристроила ковер. Вот так, пока все не прояснится.
– Где ты была? – отец не дал ей обнять мать, уставшую и напуганную.
– Гуляла.
– Тебя не было два дня!
Варвара протянула к матери руку, та в ответ слабо улыбнулась.
– Ты была с ним, да?
Варвара хотела оскорбиться, но поняла, что это лучшее из возможных объяснений, и спорить не стала.
– Думаешь, что так он все-таки решит забрать тебя в Столицу? Не решит, Варя. Ты ему не нужна, ему нужен его Архипов и дотации от Академии, чтобы он мог оттуда отщипнуть кусок и для себя.
На лице Алексия застыло гадкое выражение притворной жалости.
– Я знаю, что ты хотел их сжечь, – сказала Варя.
– Конечно, знаешь! Ты была там!
Она покачала головой, медленно, но уверенно.
– Не была. Но Он мне рассказал.
Отец остановился, на место злобы вернулся знакомый страх.
– Он тебе ничего не говорил. Потому что Его не существует.
Варвара не знала, во что отцу было поверить легче: что она сумасшедшая, или что с ней и правда говорит дьявол.
– Ты же говорил, что это дьявол?
– Молись, девочка, чтобы это был не он, – он перекрестился.
– Мы оба знаем, что твои молитвы не помогают.
Отец схватил ее за плечо.
– Пойдем!
Варвара мотнула головой.
– Нет, никуда я не пойду. Хватит.
Он сжал ее плечо, потянул за собой.
– Алексий, ну что ты, она ведь устала просто, утром служба, тогда и пойдете…
– Нет, мы пойдем сейчас.
“Беги” – голос ясный, четкий. “Бери картины, беги к нему, они ему нужны. За них – он тебе поможет.” Варвара взглянула на мать – добрую заботливую женщину, мужественно заботящуюся о шестерых детях. Зачем они ее усыновили? Потому что хотели ребенка или потому, что хотели, чтобы дома была взрослая девушка, чтобы помочь с их подрастающим семейством?
