– Вы уверены?
– Конечно, уверен. Я удивлен, если честно, что сама Варвара перепутала, она должна была и сама это знать. Но фантазия у нее живая, вы и сами заметили, наверное.
Олег все еще пытался переварить услышанное, понять, правда ли это и если да – отпустить фантазии о том, как закончатся наконец его паломнические поиски и начнется настоящая реставрационная работа. Поэтому о Варваре заговорил скорее машинально.
– Ваша дочь очень интересуется искусством, вы и сами знаете. И видите, наверное, какой талант.
– Да, Бог сделал ей щедрый подарок.
– Сейчас мало кто ее возраста так пишет, ей повезло найти хорошего учителя, она много работает и, если хотите услышать мое профессиональное мнение – ей надо поступить в Академию. Самое малое, что ей светит – стать восполненцем, а за это очень хорошо платят. Не говоря уж о том, какая это важная работа…
– Олег, вынужден вас перебить. Варвара никуда не поедет.
– Послушайте, в Столице сейчас совершенно безопасно. Я более чем уверен, что с Вариным, – Алексий нахмурился и Олег тут же поправился, – Варвариным талантом она с легкостью поступить на бюджет и получит общежитие. А я буду за ней присматривать…
– Варвара не может жить одна. И если вы общались с ней достаточно долго, вы должны понимать почему.
Олег вспомнил припадок в лесу, странную забывчивость, детскую почти наивность. Спорить было бесполезно – отец Вари был прав.
– Это все, о чем вы хотели поговорить?
Олег последний раз посмотрел на вялые, безжизненные картины.
– Вы уверены, что Варя говорила об этих картинах?
– Абсолютно, – затем Алексий вздохнул и заговорил, понизив голос. – Олег, а Варвара рассказала вам о них до или после того, как вы заговорили об Академии?
Олег не сразу понял, что тот имеет в виду. А потом почувствовал себя дураком. Встретить столько мошенников, столько схем – и попасться на самую простую и самую глупую. На простой и наивный обман девчонки, которая тянула время.
Видимо, все это было написано у него на лице, потому что Алексий поднялся.
– Я провожу вас к выходу.
Варя попрощаться не вышла.
“Успокойся, тебе нужно успокоиться”.
Голос в голове звучал отчетливее, громче, чем обычно.
«Это просто твои собственные мысли,» – повторяла Варвара.
“Ты знаешь, что это не так”
Грудной, мужской, абсолютно чужой голос. Если верить отцу – голос дьявола.
Хлопнула входная дверь. В коридоре послышались тяжелые шаги отца. Он зашел без стука.
– Ты соврал ему, – сказала спокойно Варя.
– Картины сгорели, ты сама это прекрасно знаешь!
– Я их видела, ты мне их показывал!
Алексий был зол, по-настоящему зол.
– Не нужно делать вид, что ты глупее, чем ты есть, Варвара. Ты знаешь, что мы избавились от них, ты была там, ты помогала мне. Ты согласилась, что в Краевске нам эта ересь не нужна. Искусство должно служить Богу, а не человеческой гордости.
«Спокойнее, просто дыши. Скоро он уйдет».
По телу прошла легкая судорога.
– Почему ты не хочешь отпустить меня в Академию?
– Это то, что тебя волнует на самом деле, не так ли? – Алексий смотрел на нее снизу вверх, его взгляд давил на Варину макушку, заставлял ее ссутулиться, опустить голову. – Потому что ты нужна здесь. Ты должна закончить роспись. Ты должна помогать матери. Как ты можешь даже думать о том, чтобы ее бросить, после всего, что она для тебя сделала, – он приподнял ее лицо за подбородок. – И потом, кто там будет за тобой следить?
– Я сама могу о себе позаботиться!
