От этого и весь коллектив по цепочке взбодрялся и тоже начинал чувствовать, что день сегодня прожит не зря. Долг перед Родиной выполнен сполна. И по пути домой можно с чистой совестью кружечку холодного пивка хватануть. Хватанул и идешь себе дальше, и все внутри тебя звенит от счастья. Нет, что там ни говори, а в социалистической собственности на средства производства было все-таки что-то такое продуктивное, вдохновляющее, зовущее к новым трудовым подвигам! Совок, короче.
Даже иногда возникало подозрение, что вся эта херня с вентилятором специально для молодых специалистов была начальниками подстроена. Эдакий стимул к плодотворному творческому порыву. Своеобразная кузница технических и научных кадров. Дескать – вот смотрите! И вы в принципе можете всего этого добиться, если не в настольный хоккей будите втихаря, как дети малые, рубиться, когда начальник якобы на совещание ушел, а всемерно повышать свой сильно опавший после института научно-технический потенциал.
Вот что такое обед! А вы говорите – ланч. Он у них там в Америке тоже, стати, одновременно по всей стране и у всех ровно в двенадцать. В это время тоже лучше никуда не соваться. Загрызут. Вроде бы похоже, но все-таки не то…
Видел я в Америке эти их ланчи. Каждый достает свою индивидуальную пластмассовую баночку и хрум, хрум из нее свое… Как кролики, ей богу…
Нет. Что ни говори, а у нас интереснее, веселее. Это я вам пока лишь про начальство рассказал. Но ведь и простые служащие есть. Их на любом ящике больше всего. У них таких дивных условий для полноценного обеденного перерыва, конечно же, не было, но, как говориться, – голь на выдумку хитра.
Вот и у нас в соседней лаборатории двое сотрудников тоже перестали вдруг в столовую ходить. Все уже гурьбой на обед, а они, видите ли, еще сидят:
– Сейчас, сейчас, – говорят, – не успеваем мы – срочная работа у нас. Да, и аппетита нету. Идите, мол, идите, не ждите нас. Мы может быть потом вас догоним.
И чуть ли не каждый день у них так. Заподозрили, конечно, неладное. Догадывались, что у них там за работа такая аккордная. Они же разнополые были. И физиономии у них перед обедом уж больно становились какие-то озабоченные, с каким-то тайным налетом предвкушения и даже блудливости. Но сослуживцы, товарищи по работе, то же ведь не звери – подумали так: да черт с ними! А вдруг это у них любовь? А что? Разве не бывает? Настоящее чувство со всеми вытекающими из этого последствиями. В виде, например, внезапной семимесячной беременности со срочной комсомольской свадьбой, – вот уж гульнем тогда всей лабораторией на халяву! На такое мероприятие руководство запросто и общий отгул может всем дать, а профсоюз еще и денег подбросить. Так что, полезное дело. Пущай себе…
А вышло совсем наоборот. У нас там рядом с нашей третьей площадкой стройка шла. Соседнее здание нового цеха поднимали. Поэтому вдоль всего корпуса железнодорожные пути были проложены, по которым ползал высоченный стрелочный кран. И вот однажды, в обед, крановщик чего-то там замешкался, но уже тоже едет на своем кране на другой конец стройки чтобы до столовой побыстрее добраться. Случайно на свою беду глянул в окно и обо всем на свете забыл, даже об обеде…
Его кабина проплывает мимо окон восьмого этажа, а там, как раз, наши эти молодые заканчивают свою срочную работу прямо на монтажном столе. Да так увлеченно, так слаженно, что сразу становится ясно, что именно эта работа для них сейчас самое главное в их научной жизни. Темп бешеный…
