– Наверное, – вздохнул он в ответ. Мне сразу захотелось курить. Достал сигареты – ко мне потянулись руки, я вытащил губами одну, остальное раздал.
– Дай прикурить, – обратился я к соседу. Он протянул мне руки с зажатой в них зажигалке. Пламя зажигалки осветило небольшую наколку между указательным и большим пальцем: буква «А» в окружении лучей.
В это время машина, заурчала – завелась, вся техника пришла в движение. В голову формирующейся колонны начали выстраиваться танки и БМП, за ними
«УРАЛЫ» и «КАМАЗЫ» с солдатами, замыкал колонну БРДМ, еще несколько БРДМов устроились между «УРАЛАМИ». С аэродрома поднялись два вертолета, они с ревом, свистя турбинами, пролетели над машинами вперед, обеспечивать прикрытие с воздуха. За вертолетами потянулся головной танк, за ним тронулась остальная техника, выстреливая в воздух целые облака выхлопов.
Серое зимнее небо потихоньку стало темнеть. Аэродром опустел, только на том месте, где батальон получал оружие, и боеприпасы, остались пустые раскрытые ящики из-под гранат, цинки из-под патронов, сапоги, валенки, шапки и куча кокард, которые белыми пятнами выделялись на грязном бетоне.
Заморосил дождик. Четыре человека в летных комбезах неторопливо шли к самолету, который недавно привез солдат. Они остановились возле брошенных вещей, один нагнулся и поднял валенки.
– Хорошие валенки, – заметил пилот.
– Здесь много чего можно найти, – заявил штурман, – сегодня они что-то поторопились, под вечер идут.
– А зачем бойцы кокарды выбрасывают?
– Говорят, по ним снайперыхорошо целятся.
– Пошли, нам тоже скоро лететь
Колонна под урчание дизелей и свист турбин, медленно, как змея уползала за горизонт.
В кузове «УРАЛА» нас потихоньку сморило.
Пред вами с смертью на челе
Он постепенно костенеет.
Когда он глух и молчалив На ваш отчаянный призыв.
Пушкин А. С.
Когда меня забирали в армию, у военкомата девушка меня не провожала, как многих моих товарищей. После школы пошел в железнодорожное ПТУ, там учились одни пацаны, ну и, как говориться, не до баб было. Сугубо мужские развлечения после учебы – разборки на заднем дворе «куска», так мы называли между собой наше училище, карты и водка по ночам в общаге. Тогда о танцах я, конечно, не вспоминал, чмошником можно было прослыть, а я, естественно этого не хотел. Служба в армии в нашей среде считалась обязанностью «нормального пца-а-ана». О патриотизме здесь не было речи, просто это было частью мужского имиджа. Да и в душе каждый из нас завидовал «старшакам» – выпускникам нашего куска, призванным в армию. Когда они приходили в отпуск или на дембель, то обязательно заходили в училище в форме расшитой аксельбантами и увешанной всевозможными значками. Так что, когда пришла пора служить, я не стал косить.
Уже поздно ночью колонна прибыла в селение Толстой-юрт, где находилась база. Я проснулся от того, что машина остановилась. Спать было слишком холодно, от долгого сидения в одной позе затекли ноги. Кругом темнота, в проеме тента машины – черный квадрат. Остальные тоже зашевелились, тихо, в полголоса спрашивали о причинах остановки. Я снова закрыл глаза и постарался поудобнее угнездиться на своем месте, но услышал шаги. Кто-то шел к машине, чавканье сапогов по грязи как-то неестественно нарушало тишину. В машине, сразу все замерли, кто-то тихонько снял автомат с предохранителя.
– Эй, в машине,– прозвучал голос Маслова. – Никому из машины не выходить, спите там. Завтра разберемся, что к чему,– приказал лейтенант и пошел к следующей машине.
