Давинти замедлился и, пропуская остальных вперед, поравнялся со мной. Вид у созидателя слога был изможденный. Помятые запачканные одежды грязными лохмотьями висели на его худощавом торсе, отчего эльф напоминал не благородного представителя древнейших разумных, а сущее огородное пугало. Лицо тила искажала искренняя тревога.
– Ранен, – чуть приподняв взгляд, сухо ответил я. – Сильно ранен. Пришлый сказал, что в кровь Тамиора проник яд. Если ничего не предпринять, то смерть неизбежна. Поганая тварь здорово разодрала ему шею.
Я горько сплюнул, а длинноухий побледнел ещё пуще и, не издавав ни единого звука, продолжил слушать.
– Это плохо, Дави, очень плохо. Но он ещё жив. И вот это уже хорошо.
Натянув обнадёживающую гримасу, я мягко толкнул в бок совсем поникшего стихоплета. Тот скривился, старательно пытаясь поддержать мой энтузиазм, но улыбнуться так и не сумел.
– Мне жаль, что я всего лишь поэт, – извиняющимся тоном проговорил Давинти. – Если б я умел не только болтать и стряпать. Но я... Сейчас нам совсем не помешал бы лекарь.
– Мы те, кто мы есть. Не пытайся искать в себе виноватого. Никто не виновен в том, что произошло, – буркнул я. – Не томись. Выкрутимся.
– Ты думаешь, они нам помогут? – тил кивнул в сторону незнакомых воинов.
– Уже помогли. Без их вмешательства, боюсь, наша троица сейчас украшала бы кусками своих чресел уродливую тушу хидны в качестве неотъемлемой её части. К тому же у нас нет другого выбора. Тамиору нужна любая помощь. Немедленно.
– Ты прав, – согласился рифмач. – Но мне кажется, что под их капюшонами таится нечто неожиданное.
– Что, например?
– Думаю, наши спасители не кто иные, как охотники из какого-нибудь местного дикого племени. Вряд ли разумные стали бы жить в таком безнадежном месте. А их лица? Они полностью скрыты... Неспроста.
– Плевать, – отрезал я. – Это единственная надежда спасти белобородого. Ты боишься полуразумных?
– Нет. Что ты? Нет. Прежде я имел дело с существами, отвергнутыми высокородным обществом. Некоторые из них мне нравились даже больше, чем многие из моих сородичей.
– Вот и отлично. Всё будет хорошо, Дави. Выкарабкаемся. Я видел, ты говорил с ними?
– Да, – подтвердил эльф. – Их язык странный. Похоже, это смесь общего и какого-то древнего диалекта. Но в целом я их понимаю.
– Тогда, сделай милость, сходи спроси, долго ли нам ещё блуждать по этим проклятым пропитанным гнилью дебрям.
Поэт кивнул и заспешил к голове колонны. Но не успел он сделать и десятка шагов, как черный купол безобразных ветвей расступился и открыл перед нами широкую вытянутую вдаль лощину, залитую тусклым молочным сиянием, постепенно меркнущего перед скорым восходом лунного света.
– Кажется, пришли! – радостно воскликнул тил, заспешив к командиру отряда наверняка с очередной кучей всевозможных расспросов.
Я остановился и тяжело вздохнул. Только сейчас я ощутил, что тревожные мысли, не позволяющие на протяжении всего пути заметить ни течения времени, ни смертельной усталости, отступили, впуская в разум покой оправданных надежд – успели.
Послышались негромкие приказы, отряд разделился на несколько частей и спешно разбрелся в разные стороны. Один из воинов опрометью помчался к шатру, расположенному на противоположном крае просторного оврага. Я бережно опустил бесчувственного бородача возле тропы и уселся рядом, дав отдых налитым раскаленным железом ногам и выгибая одеревеневшую спину. Тамиор прерывисто и часто дышал. По его широкому лбу стекали ручейки холодного пота, губы тревожно шевелись, беспорядочно бормоча что-то невнятное.
