– Ты говорил с вождём? – решив хоть как-то развеять царящее повсюду уныние, обратился я к Тамиору.
– О чём? – отозвался белобородый.
– О целях нашего путешествия. Инфери почитают Истока Тибору.
– Ага. Тэхтат упоминал, что ты уже допытывал его о местонахождении идола Стража. Но они давно потеряли связь со всеми реликвиями.
– Мне он ответил так же, – насупился я. – Но, может, старец обронил ещё что-то? Что-то, что могло бы помочь в наших поисках.
– Не думаю, – буркнул рыцарь. – Вождь не сказал ничего, что мы бы не знали. Зато много рассуждал о проводниках Истоков. Будто эти существа наделены невероятной жизненной силой, исполняют волю старших богов, а наш путь незримо связан с их предназначением. И прочее-прочее. Все эти бредни мы уже слышали в Висмутовых Столпах да от болтливого приятеля Давинти.
– Почему ты считаешь это бреднями?
– Не знаю, – отмахнулся воин. – Я привык полагаться на свою силу и на крепкое плечо драконоголового товарища. Предания пусть остаются преданиями. Я верю в то, что вижу или могу бросить в кошелек. Вот, к примеру, однажды мне довелось встретить Далру-отшельницу. Настоящая богиня, между прочим, – бородач помолчал и, видимо, решив не отвлекаться на пояснения, продолжил: – А этих так называемых «проводников» никто и никогда не видел толком. Для меня они – слухи да домыслы. Не больше.
– Юкар! – прервал беседу крик следопыта-инфери. – Талран ерк кегата, – донеслось спереди.
– Ты понимаешь, что он говорит, Давинти? – торопливо одернул эльфа бородач.
– Немного. Похоже, пытается сказать, чтобы мы поспешили. Выход совсем близко.
Мы прибавили ходу. Массив гниющего леса заметно редел, воздух постепенно наполнялся свежестью, а непроницаемая дымка сумрака пятилась, отступая за стволы деревьев и боязливо прижимаясь к рубежам своих тоскливых владений. Земляное жидкое месиво всё реже отзывалось противным хлюпаньем при каждом шаге, медленно обретая твёрдость и плотный гул сухой почвы. Повеяло теплом, и вскоре наш отряд упёрся в монолитную стену ослепительного солнечного света. Промозглая сырость окончательно уступила место обжигающему зною, а далеко впереди раскинулась бескрайняя морская гладь, подпирающая песок берегов Кинарта.
Наш юный поводырь замедлился, не заступая за резко очерченную границу владений палящего светила, и с тревогой, словно опасаясь погибнуть в чуждых незнакомых ему условиях, замер и повернулся к нам.
– Ког раташ нарлат, – произнёс он. – Атагат кар мах кра. Ридаши ран.
Мы вопросительно воззрились на стихоплета. Тил же, поняв, что именно требуется в данный момент, прямо-таки засиял от вынужденного всеобщего внимания к своей персоне. Сделал умудренный вид, он наморщил лоб и принялся потирать двумя пальцами несуществующую бороду.
– Инфери говорит, что дальше идти не станет, – заключил поэт, цедя каждое слово исключительно важным тоном. – Он слишком молод, а в его племени запрещено покидать родные земли, не миновав посвящение в ловцы, то бишь до того, как юноша будет считаться мужчиной и пройдёт какое-то наверняка дикое и жуткое испытание.
– Ты точно уверен, что паренек сумел наговорить такую кучу, используя всего несколько коротких слов? – с сомнением и издёвкой переспросил Тамиор.
– Ну не совсем, – протянул эльф. – Я, конечно, позволил себе слегка приукрасить скудную и весьма сухую речь нашего друга, но общий смысл таков.
Дави усердно закивал головой, будто стараясь закрепить правоту за сказанным.
