– Короче, – попросил я, заметив нетерпеливость во взгляде рыцаря. – Уверен, дружище, некоторых подробностей можно избежать.
– Избежать? Как?! – запротестовал длинноухий. – Конечно нет, мои вечно торопливые спутники. Все детали столь замечательных событий важны в равной мере, и вы обязательно в этом убедитесь, если позволите договорить до конца.
Я пожал плечами и продолжил слушать болтовню эльфа.
– То-то же, – довольный и с ещё пущим рвением продолжил повествование рифмач. – Значиться т-а-а-к... Мой приятель Эдмос долгое время нёс честную и исправную службу в рядах фаворных войск Миндонара. Присутствовал при всех значимых сражениях, имел высокий чин. Только вот к великому прискорбию, я совсем запамятовал какой именно... Ну да сейчас не об этом... Так вот, Эдмос располагал весьма почетным статусом и даже не гнушался принимать глубокое участие в политической рутине восточных, а иногда и западных тилских земель. Однако мир среди народов Тилрадана крепчал день ото дня, а войны с междоусобицами и вовсе канули в лета. Необходимость в исключительно бойком сановнике стала мельчать и в, казалось бы, размеренной, распиханной по полочкам жизни прирожденного солдата наступили чёрные времена – сам Владыка Арманил призвал Эдмоса принять почёт отставки.
Давинти таинственно смолк будто диктовал трагедию с подмостков уличного балагана, и окинул скромную публику быстрым взглядом, дабы убедиться все ли слушают его внимательно.
– Посудить начистоту, – заговорил он снова, – достойный уход не сулил ни стыда, ни дурного глаза, ни авантюры, что оставляла бы отставника с носом. Наоборот, король так расщедрился, что пожаловал ему земли близь столицы, почётный проход в любую часть города и, разумеется, немалое жалование, имеющее силу вплоть до смертного одра. Чего ещё желать? Пируй и наслаждайся свободой. Но для Эдмоса подобное положение виделось совсем в ином свете. Старый служака ещё долго искал справедливости, добиваясь бесконечных аудиенций у Владыки и рассуждая о чести, которую он не до конца отдал родной земле, долге, что до сих пор призывает его руку к сражениям с незримыми, но непременно существующими врагами государства и много о чем ещё. Так длились годы. В конце концов, страсти в мятежной душе улеглись, мирный ход вещей перестал чудиться проклятьем, и он, успокоившись, стал жить, не ведая в чём-либо недостатка. Однако вопиющее недовольство выразить Эдмосу всё же удалось. По-своему, конечно же, – эльф усмехнулся. – Из кирасы памятного парадного доспеха, что был вручен ему в знак благодарности за преданность, старик смастерил некое подобие котла, а точнее стального рукава, что иные зажиточные хозяйки держат для особой готовки. Пристроил несколько петель к передней и задней пластинам, подогнул там, выпрямил здесь, приладил пару ухватов, и вышла отличная посудина, которую хоть в печь ставь, хоть на открытый огонь. Как ни говори, а выдумки седоволосому лису было не занимать.
– И что? – спросил я, не понимая, к чему все-таки клонит тил.
– А то, что наше теперешнее положение прямо-таки взывает к воспоминаниям об одном изумительном вечере.
Весело пискнув, Давинти указал в сторону томящегося в тяжелом стальном обмундировании Тамиора так, чтобы жест видел только я.
– Однажды мы со стариной Эдмосом, сидя в уюте гостиной и наслаждаясь терпким вкусом великолепного белого вина, готовили в чудо-доспехе восхитительную, необычайно крупную, поразительно сочную и такую мясистую индейку... А уж как она запеклась... М-м-м, – мечтательно облизнулся поэт.
