– Все, как в Северной Корее.
– Отмазка и незачет, мэм! Мы с вами там не были. Мерзость капитала в российском исполнении: на воле вся пакость, что есть в человеке. Хапок любой ценой! Максимум общественного достояния – только себе. А захваченное должно быть защищено. Поэтому строят заборы, а что поценнее толкают в оффшоры.
– Огорчения вашей нищей молодости, Даниил Егорович! Гляньте, как сейчас ломятся от прекрасных вещей магазины. Как стали одеты люди…
– Я вам о душе, вы о смартфонах! Самый новый айфон, большой автомобиль – счастье ненадолго: на смену идут еще лучшие смартфоны и автомобили. Значит, нужно успеть нарубить бабла до их появления. Соблазны, конечно, стимул, но и ловушка. Как и вообще потреблядство. У вас еще устаревающий гаджет работает, а вы из страха показаться нищебродом тянетесь к следующему. Вы раб, вас поймали. И что с вашей душой? Кстати, будете без спроса и дальше записывать меня из кармана, я ваш гаджет отниму и выброшу!
– Вы? Отнимите? Силенок хватит?
Адель смущена. Слух у хозяина отменный.
Они беседовали у «Лолы» в ожидании полной темноты. В конце октября она наступает никак не раньше двадцати часов вечера. Но вот время, кажется, пришло. Стена дома раздвинута. «Островок» выплыл на страховочном тросе (чтобы «не сбежал») во двор, под неяркие звездочки позднего октября. Луна в первой четверти висит на фоне созвездия Козерога, рядом – красная капелька Марса. Оба небесных тела властвовали над низинкой и Даниловым яблоневым садом. И к ним сейчас добавится рукотворное третье.
Адель заскочила в «чуланчик» первой, плюхнулась на диван. Подала руку Даниле, для порядка при подъёме покряхтевшему, как и положено старичку.
В кабинке нет ни освещения, ни приборов, ни руля. Впрочем, хозяин держался левой рукой за небольшой рычаг, видимо, джойстик. Начало подъема Адель не почувствовала и поняла, что «Лола» в полете, когда увидела далеко внизу два костра на берегу пруда – работяги заводили сеть.
– Летим! До чего здорово! – восхитилась она.
Охнула – пола в кабинке нет. Вернее, он был, но совершенно прозрачный. Полное ощущение нереального зависания в воздухе. Парашютиста этим не напугать, но… прикольно.
– Пол, мадам, из плавленого корунда. Или, если хотите, глинозема, – скромно сказал Данила. – То-есть триоксида алюминия. Из него остекление кабин истребителей делают. Испек на старой, заводских времен, печи.
– Двигателя нет, а летим…
– Как без двигателя! Легонький электромоторчик, ты же видела пропеллеры. Секрет в батареях. Свинцовые аккумуляторы «лолочке» не поднять. Я готовился. В 90-е годы купил у морячков секцию легчайшей и мощной литиево-ионной батареи, со списанной атомной субмарины. Чертово было время, зато все продавалось.
Адель спросила, куда они летят. Недалеко. Это обзорная экскурсия. Демонстрация «лолиных» возможностей. Потом, если они поймут друг друга, будут объекты серьёзней. Требующие неспешного философского рассмотрения.
Красноармейский шаг по уставу РККА – два метра в секунду. Семь с небольшим километров в час. «Лола» плыла по осеннему небу вдвое медленней, зато земных препятствий не знала и от красноармейцев непременно бы оторвалась.
Внизу светились огоньки деревень. Вспыхивали, меркли на ухабах проселков проблески автомобильных фар. В ночь воткнулась длинная световая стрела: к Пересветовску с юга подходил пассажирский состав.
«Лола» низко скользила над поймой Манки с ее лесками, болотцами, песчаными взгорками. Там и сям виднелись небольшие дачные островки, пять-шесть дворов, не больше, вряд ли легальные. Распахивать пойму нехорошо для реки, русло забивает сносимый ил, а также и опасно – когда-нибудь непременно случится экстремальный паводок и все снесет.
