Человек своей судьбы - страница 4

Война… Она коснулась каждого. Она забрала нас, как бурный поток, смывающий всё на своём пути. Я хотел лучшего для своей страны. Но вместо этого втянул в этот ад невинные души. Мы верили, что победа близка, что наступит новая эра. Я тоже верил. Ошибался. Мы все ошибались.

Я вспоминаю Париж, свою Родину, и сердце сжимается от боли. Как я люблю эту страну, её улицы, её запахи. В каждом уголке, в каждом переулке живёт что-то родное. Но я отдал ей всё. А она потребовала ещё больше. Родители гордились бы мной, если бы знали, что я стал частью истории. Но кто я теперь? Какое место я занимаю в этой истории?

Помню тот день в Париже. Толпы людей на площади. Бастующие с красными флагами, с криками: «Долой Лебрена!» Я стоял среди них, молча наблюдая. Они верили, что борются за справедливость. Я видел это иначе. «Ещё немного – и вся страна будет с нами, восторжествует правда,» – думал я. Но я снова ошибался. Мы все ошибались.

Когда-то я был юным и наивным. Мечтал об учёбе, о мирной жизни, о любви. Казалось, всё будет хорошо.

Но теперь я с оружием в руках – против своей страны. Против не одной – против двух. Юг… буржуазный, слабый. Я мог их понять. Они тоже хотели лучшего. Но мы были слишком разными. Красные и синие. Коммунисты и капиталисты. В теории революция казалась правильной. На передовой всё выглядело иначе.

Я вспоминаю Эрнесто, моего друга с Кубы. Он всегда говорил, что даже малый отряд может одержать победу. Я не спорил. Наблюдал, как он сражался, как верил в победу. Может, он был прав. Мне оставалось только смотреть.

Как-то ко мне подошёл мальчик. Ему было лет десять, не больше. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Как его звали? Ах да, Арнольд Лейн. Он спросил: «Когда закончится война?» Его голос дрожал, звучал пусто, как эхо. И я не знал, что ответить. Мы все надеялись на конец этого конфликта, когда он наступит?

И тогда я понял… Война началась потому, что мы поверили. Поверили, что сможем победить, изменить ход истории, вернуть всё назад. Но что-то пошло не так.

Моё детство было беззаботным. Я помню круассаны у Йозефа, тётушку Тэтти, и… Джулию. Она была моей музыкой, моим светом. Но она ушла.

Всё началось с неё.

Задумавшись, не заметил, как рядом появился солдат.

«Товарищ командир, как обстановка?» —

услышал я голос за спиной.

Я обернулся.

Солдат смотрел на меня усталыми, но решительными глазами. Нужно было собраться. Я провёл ладонью по вспотевшему лбу, потёр виски, пытаясь сосредоточиться.

«Готовьте наступление. Через минуту…» – сказал я, медленно опуская бинокль и поправляя ремень кобуры.

«Так точно!» – коротко ответил он и, развернувшись, исчез в тумане.

Я задержал дыхание. Вот она, та самая минута, о которой я думал так долго. 60 секунд до начала. Время сжалось до одного удара сердца. Как говорил мой друг… Сейчас или никогда.

Из окопных казарм, наполненных гулом напряжённого ожидания, поднимались боевые отряды, готовые к решающему шагу вперёд. Офицеры, стоявшие в белых шинелях, с хмурыми лицами и напряжёнными взглядами, отдавали команды: «Всем быть наготове! Атакуем в 12 часов!». Их слова, как холодный металлический стук, отражались в каждой душе. Мы шли навстречу неизбежному.

Командный состав заранее запланировал атаку в 12 часов дня… Однако эта информация была известна лишь мне, Антуану Леруа. Мы готовились к моменту, который решит всё.

Серо-пряный цвет тумана окутывал нас, размывая контуры, так что вражеские линии казались уже исчезнувшими из памяти. Рядовые новички, ещё не привыкшие к крови и смерти, ощущали в воздухе тяжёлую смесь запахов гари и металла, как будто сама гроза уже была готова вступить в рукопашную. Танкисты слаженно, почти механически, залезали в свои танки. Их руки привычно жались к рычагам и кнопкам, и в этот момент воздух наполнился глубоким рычанием моторов. Они запускали двигатели, и тяжёлое дыхание танков разносилось по окопам. Звук был угрожающим – как гром, готовый разорвать тишину. Внутри машин ощущалась жара, а их экипажи, словно единое целое, почувствовали, как металл оживает в их руках. Запах бензина и выхлопных газов наполнял пространство, превращая их в не просто солдат, а настоящих орудий войны – живых машин смерти, готовых в любую секунду обрушиться на врага.