– Вы уверены?
– Можешь меня разубедить. – Усмехнулся. – Но, думаю, ты достаточно для этого благоразумен. Я предлагаю тебе следующее…
Я внимательно прислушался.
– …попробуй наладить свою дисциплину и заполнить дни рутинными действиями. Это к чему – сейчас их нет под рукой, но я читал на днях материалы о концлагере и вышедших оттуда людях. Они просто отстраивали свои дома, чистили зубы, заботились о любимых, растили цветы – и смогли перевернуть страницу и жить дальше вполне счастливо. Тысячи людей, многим понадобилась на это пара десятков лет. Ты не жертва концлагеря, конечно, но и твоё горе мне ясно. Мой тебе совет – позаботься о рутине.
– Хо… Хорошо. Я попробую.
– В конце концов, это твоя жизнь, и тебе её жить. – Он хитро подмигнул мне, и здесь тысяча голосов сумасшествия беззвучно заурчала во мне…
Отец дожидался меня за дверью, чтобы после отвезти домой.
– Если тебе будет спокойнее, то диагноз я не ставлю – считай, здоров, просто приуныл. – Врач попытался меня подбодрить. – А то вдруг потом права захочешь получить или на работу устроиться.
– Спасибо. – Ответил я отсутствующе, смакуя про себя это «здоров, просто приуныл». Я был рад, что биофизика моего мозга не испытывала фатальную внутреннюю ошибку, и вместе с тем расстроен фактом своего здоровья. Это значило, что труда мне не избежать – а с трудом, целеполаганием, расставлением приоритетов и подобной чушью для успешных людей у меня по-прежнему были натянутые отношения. Стоило, впрочем, последовать совету о рутине, сходить в аптеку за своим первым в жизни АДом, перестать позволять Пустоте побеждать.
Того хотел бы брат.
V
«Это точь-в-точь, как утопающий, который хватается за соломинку. Согласитесь сами, что если б он не утопал, то он не считал бы соломинку за древесный сук»
Фёдор Достоевский, «Игрок»
Первое, что я сделал, выкупив АД, – неловкая, почти как при покупке презервативов сцена вышла – полез в интернет искать статьи о концлагерных мучениках. Я шерстил публицистические и социологические, медицинские сайты, форумы и порталы, социальные сети и мессенджеры, однако нашёл – и даже с горкой – массу других поражающих и жутких фактов за вычетом одного лишь искомого. Интернет был безмолвен по отношению дальнейшей судьбы обыкновенных, не ставших писателями, психологами или пианистами жертв, и это отсутствие навело меня на странное двоечувствие: я одновременно расстроился подделке, вмененной мне психиатром, и как-то вдохновился её содержанием. Да, мне вновь хотелось существовать, это была целительная встреча, мне стали ненавистны мои гримасы, мои фарсы и кризис, словно восстановление уже произошло в будущем, и оставалось лишь его дождаться. Однако я сознавал, что мне предстояла масса работы – не для поверхности и вида, не чтобы превратить свою Пустоту в раскраску или накормить её, напротив – для борьбы с ней, для заявления теперь уже собственной воли.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
