Мне было двадцать пять, я закончила вуз, работала в бюро у Марека, вела архитектурную документацию. К тому же я только что унаследовала квартиру и дом. Это был момент, когда следовало хорошенько обдумать, как строить дальше свою жизнь. Переехать ли для начала в квартиру пани Стефании или уже думать о совместном будущем с человеком, которого я любила?
Когда я думаю о том, почему я была так влюблена в Марека, я вспоминаю эти выходные в Лодзи. Там он снова был таким, каким я его любила. Обаятельный, вежливый, романтичный и ласковый. Это было замечательное время, далекое от всех проблем.
Субботнее утро мы начали с осмотра города. Княжья Мельница, Кошачья Тропа, прогулялись по Пётрковской. Закрыв глаза, я представила движение и шум, который царил на этих улицах сто лет назад. К полудню мы пошли к «Белой фабрике», где провели много времени, потому что Мареку обязательно надо было ознакомиться с работой всех механизмов, начиная с паровой машины и заканчивая ткацкими станками, которые там можно было увидеть в действии. Я ограничилась изучением старых фотографий и документов.
Очень интересно знать, о чем на самом деле думали те люди в момент, когда садились перед фотоаппаратом. Усатые мужчины, молодые работницы, в сущности девушки, которые, будь они нашими современницами, если о чем и думали бы, то не о работе, а скорее о том, что надеть на свидание или успеют ли они выучить слова к очередному зачету по английскому.
Да, времена изменились, люди тоже. Но неужели у тех молодых девушек совсем не было таких же забот, как у нынешних? Не было желания найти свое счастье?
Каждая из них после тяжелой смены на фабрике возвращалась домой, по кому-то скучала, кого-то любила. У каждой была своя жизнь. А момент, запечатленный на снимке, ничего не говорил об их повседневных заботах. Глаза, смотрящие прямо в объектив, часто без выражения, не давали шанса угадать, что происходило в их сердцах. Но я уверена, что каждая из них хотела любить и быть любимой. Это неизменно с сотворения мира.
Вот и я тоже больше всего на свете хотела любви. С детских лет я была убеждена, что жизнь в одиночестве не имеет смысла. Тем не менее по своему характеру я была одиночкой. Мне было непросто завязывать дружеские отношения. Я предпочитала иногда уединиться, заняться рисованием, вязать крючком или на спицах. Иногда мы могли долго просидеть так вдвоем с пани Стефанией. Могли просто молчать дуэтом. Нам нравилось проводить время вместе.
Марек не был любителем ленивых вечеров. Он стремился действовать, ему нужны были жизненные стимулы. В основном все время он проводил в движении. Мне же иногда хотелось молча полюбоваться жизнью. Он не любил тишину. Иногда мне казалось, что постоянный шум ему нужен для того, чтобы заглушить свои мысли. Он даже засыпал под включенный телевизор или радио. Когда я их выключала среди ночи, он всегда говорил: «Я не сплю».
У него была какая-то потребность ощущать себя центром событий, быть в центре города, центре внимания, центре жизни. Он жил на сто процентов, отрывался на сто процентов, работал на сто процентов. Он не ждал сложа руки, что ему принесет судьба. Он тянул эту немилосердную судьбу за собой. Очень быстро принимал решения, иногда слишком быстро. И случалось, не совсем честно. Об этом я узнала только позже. Я не думаю, что он делал это намеренно, – но из-за простого желания черпать из жизни полными горстями он просто запутался.
