– Теперь главное – не прохлопать, – сказал сам себе. – Не растрепаться. Сказать надо только двоим. Бате и Ашоту. Даже Малолетке нельзя. Может проговориться. А как не сказать. Обидится. Вот и думай!
Кирилл встал, вышел наружу. Солнце уже перевалило за полдень, уходило на запад. Часов пять был он там.
Малолетка долбил четвертую яму. Увидел Киришку, обрадовался:
– Как приятно иногда размяться! Подолбить землю. А то за компом и загнуться можно. Кстати, отличные фундаменты. Кирпич прочный, а под ним гранит! Я такого еще не видел. У нас везде бетон со щебенкой, а тут настоящие блоки из гранита! Прочность неимоверная. И на стенах ни трещинки! Простоит, Киришка, твоя халабуда тысячу лет. Нас никого не будет, а внуки твои в ней жить будут и радоваться!
– А чему радоваться-то? – Кирилл почувствовал неимоверную усталость. Язык еле ворочался. Чтобы не упасть, он сел прямо на землю.
– Как чему? Прочности дома! – Малолетка воткнул лопату и присел рядом. – Построим такое! В три этажа! – Он закурил. Потом спросил: – А как там в повале? Порядок?
– Теперь порядок! – Кирилл, наконец, вернулся в настоящую жизнь. – Теперь полный порядок. Вечером расскажу. А где Ашот?
– Ашот готовит обед. А то, говорит, народ проголодается, захочет есть, а ничего нет.
В это время подошел Коляныч. Лицо его светилось радостью и удачей.
– Ну, чего, молодежь, как успехи в исследованиях?
– Порядок! ― ответили одновременно и Киришка, и Малолетка. ― Фундамент гранитный!
Коляныч присвистнул.
– А я думал на чурбаках с глиной. Гляди-ка, какой хозяин всего этого основательный. Уважаю!
– Пошли, батя, обедать. Мы только-только закончили. Поедим, тогда оценишь, но вообще-то даже нам с Малолеткой видно – фундамент мощный. А как у тебя дела?
– Дела как надо. Как и намечалось! Договорился обо всем. – Коляныч обнял обоих. – Пошли к Ашоту. Чтобы не повторять два раза, расскажу за обедом.
Обед был готов. Ашот отнес большую часть еды слесарям. Своим сказал:
– Неудобно, мы будем тут пировать, а люди работать. Нельзя. Нехорошо.
Потом вернулся в директорский кабинет. Вместе с Григорьичем разлил остатки борща по тарелкам, рядом разложил шампуры с шашлыком, которые пожарил в привезенном мангале, помидоры, хлеб.
Молча съели первое.
– Не томи, рассказывай, – сказал Ашот.
– Значит, так, друзья мои, – начал Коляныч, – пришел я в приемную. По дороге на всякий случай купил коньяка приличного, коробку конфет. Говорю секретарше: «Доложи, красавица, главному архитектору. Найденов моя фамилия». Ушла. Через секунду выходят оба. У Толика рот до ушей. Обнял, обхватил, утащил в кабинет, и там мы часа два болтали. Он коньяк открыл, наливает. Я ему говорю: не могу, в завязке, а то опять под забором через месяц окажусь! И достаю гранатовый сок. Как знал, для такого случая прихватил в магазине. Он, должно быть, наслышан был про мои приключения, не настаивал, а чтобы не смущать меня, сперва мы выпили этот самый сок, потом чаю немереное количество. Короче, хороший мужик. Не изменился. Ни чванства, ни гонора. Какой был, такой и остался. Говорит: «Небось, по делу какому? Так бы и не зашел?»
Ну, я рассказал, что в областной центр впервые лет за десять приехал. Про Кирилла рассказал, про эту мастерскую, бывшую «пожарку». Он тут же по телефону поручение дал – принесли бумагу. К нашей удаче – здание не памятник архитектуры. Должно было быть, но за ветхостью не стали включать. Короче тут, – Коляныч показал на папку, – официальная справка с печатью, подписями, все, как положено, о том, что со зданием этим можно делать все что угодно. Хоть перестраивать, хоть сносить.
