– Выбранная дорога – Я её не выбирала! – не оставила выбора и это вывело из себя! Внутренняя энергия начала вибрировать, передавая дрожь в шикарное тело. В нём вдруг исчезло всё. Она чувствовала себя сосудом, наполненным лишь запредельной злобой, приправленной добрым намерением. Но приправа эта захлебнулась в кислотном вареве. Итоговое блюдо – есть самый ужасный кошмар!
На горизонте смутно прорисовывалась огромная стена пограничного города. Исполинские сторожевые башни, как будто созданные гигантами, грозно нависали над местностью. Всё, приближаясь и приближаясь к ним, они всё чётче прорисовывались, выступая из дымки невероятными, ослепительно белыми, стражами-воинами.
Её разглядели загодя. Ещё никогда не было по-другому или несущие караул воины были бы жестоко наказаны. Это кончилось бы, как минимум отсечением руки или выколотыми глазами. Но пока эта дисциплинарная месть, существовала только в виде букв на бумаге устава – главенствующего документа воинов. Никто из них нисколько не сомневался в неотвратимости наказания.
Невообразимые ворота дрогнули, и створки степенно, начали отходить в стороны. Униженные сдачей города без боя этой лилипутке, они, как будто негодовали. Отражённый, от совершенно белого металла, солнечный свет заставил её недобро щуриться. Лошадь почувствовала себя неуютно и начала топтаться, на что Шуда лишь улыбалась. Но улыбка эта была страшна. Внутри бушевала бешеная злость, и владыка до побелевших костяшек сжала рукоять меча. Результат приезда уже более-менее прорисовывался в её светлом сознании.
– Я казню их! Я сейчас казню казнокрадов и лжецов! Кровь их холодная и отвратная будет течь по моим рукам! Я хочу видеть глаза узревших это! Их трусливые, мерзкие глаза!
Шуда несколько вынимала и с силой опускала меч в ножны. Как звук барабана, вводящего в боевой транс, стук рукоятки о ножны передавал праведную силу запредельной мощности. Она чуть ли не выгибала Шуду. Зубы она сдавила с намерением их разрушить, а глаза её пылали огнём, что был ярче Солнца.
– Забыли Господа?! Ну что ж! Сейчас я вам всем напомню о милости Его!
Испуганные лица власть имущих вывели из себя. Силу и энергию, желание справедливости и порядка, тело и разум её, больше сдерживать не могли. Пылая всё сжигающим огнём, Шуда приближалась к главе города и нескольким его помощникам.
К её счастливой случайности, попала Владыка в город Лучайс. Глава отряда собственной разведки несколько раз, в прошлом, ей докладывал о крупных хищениях из казны этого города. Но тогда Шуда не обращала внимания на Лучайс. К тому же времени разбираться с приграничным городом, у неё не было. Теперь же она благодарила бога – светлого или тёмного, ей было всё равно – за то, что он привёл её именно сюда.
– Здравствуй великая владыка – изрёк глава, и раж у Шуды вдруг немного спал, чему она несказанно обрадовалась. Теперь она могла хотя бы членораздельно говорить с ними.
– Приветствую – бросила она – в кратчайшее время собери всю власть в ратуше, в комнате для аудиенций. Помощники пусть идут оповещать, а ты проводи меня до неё.
– Всенепременно – он как полоумный гусь всё кланялся и кланялся изменённой Шуде. Она брезгливо отвернулась от него.
– Почему так грязно на улицах? – спросила Рыцарь Духа, а внутри взорвалась сверхновая.
– Ээээ, ммммм…
Глава города понимал, что Шуда почувствует ложь, но что же он мог сказать? Ведь он не сможет сказать ей, что деньги, предназначенные для поощрения уборщиков, были украдены, а чтобы не поощрять, работники были несправедливо наказаны и поэтому они просто отказались работать. Не мог же целый глава города возвращать украденное! Это было немыслимо для него. Его засмеют подельники – самые уважаемые люди этого города! Теперь всё это потеряло всякий смысл. Теперь он был уверен, что расскажи Шуде только лишь об этом, то он не дойдёт до ратуши. Но вообще посадник уже был практически уверен в том, что следующего утра ему не видать. Как только ему доложили о том, что Шуда подъезжает к городу, он чуть не сходил под себя. В прямом, буквальном смысле слова. Глава города так надеялся, что ей никогда не хватит времени приехать, в как он думал, его город. И когда он понял, что ошибся, то чуть не потерял разум.
