– Орки вольных кланов давно таят свою злобу, и если раньше они совершали редкие набеги, то теперь выступили открыто, чтобы разорять наши селения. Их набеги стали глубже в наши земли, и это означает одно – нам не дадут спокойно жить и работать.
Выступающий сделал короткую паузу и продолжил:
– Мы долго отлавливали их редкие группы на границах, но ситуация изменилась. У нас есть подтверждённые данные, что они уже совершают набеги на наши и соседние поселения намного чаще. Насчёт других городов пока их планы не известны, но поскольку мы находимся ближе всего к их территориям, первыми принимаем удары на себя именно мы. Ждать ли нам помощи от соседних городов или они намерены оборонять только свои поселения, пока неизвестно.
Слова воина были суровыми и резкими, но ясно отражали всю серьёзность происходящего. Шин почувствовал, как его товарищи напряглись. Винни замер, больше не теребя свою щетину, а Джанни, обычно оживлённый, теперь молчал, сжав кулаки.
– Всем жителям профилактория предлагается… – продолжал воин, его голос стал ещё громче, перекрывая усиливающийся шум в толпе. – Вступить в отряды, пройти базовую подготовку тем, кто не имеет опыта обращения с оружием. Тем, у кого этот опыт есть, пройти квалификационный отбор. Всем вступившим в отряды, будут списаны долги и назначено военное жалование согласно опыту и полученному чину! Дальнейшие инструкции вы получите у Саава!
Эти слова окончательно прорвали тонкую грань спокойствия. Люди начали переговариваться ещё активнее, теперь уже вслух высказывая свои страхи и опасения. Никто не был готов к такому повороту событий. Орки, казалось, всегда были далёкой угрозой, изредка напоминая о себе нечастыми набегами на караваны и редкими случаями разбоя вблизи границы. Но теперь стало ясно – эта угроза ближе, чем когда-либо.
Шин молча обдумывал услышанное. Мысли метались в его голове. Плен у орков, зверства шамана – всё это опять казалось реальным, он почувствовал ту боль каждым своим шрамом. То, от чего он уходил, шло к нему само.
Ещё вчера его жизнь казалась стабильной, хотя и отнюдь не лёгкой. Время, проведённое в профилактории, было для него новым опытом: тяжёлая физическая работа, строгие распорядки, почти полное отсутствие свободы действий. Но, несмотря на все эти ограничения, он ощущал какое-то подобие порядка и безопасности. Теперь всё это рухнуло.
«Что, если это моя единственная возможность?..» – в то же время подумал Шин. Он понимал, что, если не примет этот вызов, если останется в трудовом лагере, ему предстоит снова вернуться к бесконечной, изнурительной работе. Жизнь в профилактории со всеми её ограничениями уже давно превратилась в своего рода тюрьму. Но и возможность погибнуть в первых рядах обороны города тоже не казалась заманчивой перспективой.
Медленно, но он осознал, что выбора у него практически нет. Либо оставаться рабом в мире, который рушится у него на глазах, либо рискнуть и попытаться выбраться из этого круга. В конце концов, он знал, что уже не сможет вернуться к прежней жизни. Тяжёлая работа и безысходность в карьере теперь казались далёкими и нереальными. Он хотел свободы. Хотел почувствовать, что хочет делать что-то значимое. Узнать, что с ним случилось, как он потерял память, возможно, встретить, тех, кто знал его раньше. Ему захотелось увидеть мир, вспомнить или хотя бы заново узнать его. Для того чтобы двигаться дальше сейчас придётся сражаться и защищать этот город.
