Черные платья - страница 3

Все это, как подумаешь, попахивало чем-то не совсем приличным, поскольку Фэй жила совершенно сама по себе, одна-одинешенька в маленькой квартирке близ Бонди-Джанкшен – ни матери, ни кого-либо еще, кто бы приглядывал, чтобы она не зашла слишком далеко, как, подозревала Патти, ей случалось заходить, в ее-то добрые тридцать один, а коли даже и меньше, все равно давно уже не юная цыпочка, к тому же отчаявшаяся, тут и всякая на ее месте отчаялась бы, но, словом, мужчины-то, известное дело, склонны такими возможностями пользоваться, у них ведь одно на уме, ну если, конечно, они не Фрэнк.

Всеми этими соображениями, за вычетом оговорки про Фрэнка, Патти поделилась с Джой, Дон и их матушкой, и все трое согласно закивали, сидя за кухонным столом с чаем и бисквитным тортиком, пока дети бегали по крошечному садику миссис Краун, если, конечно, можно назвать садом заросший сорняками прямоугольник с одним-единственным чахлым эвкалиптом и пустым загоном для кроликов.

– Ей бы снимать приличную квартиру вместе с какой другой девушкой, – сказала миссис Краун, – как вот наша Дон снимала, пока замуж не вышла.

– Да уж не тебя, мам, за это благодарить, – не без горячности вставила Дон.

В свое время из-за этого самого выхода в большой мир произошла чудовищнейшая ссора: когда Дон заявила, что собирается снимать квартиру на троих с подругами, миссис Краун обвинила ее во всех мыслимых и немыслимых греховных помыслах и намерениях, а ведь Дон только и хотела, что капельку личного пространства. Как же матушка тогда разорялась! А теперь упоминала об этом как о самом что ни на есть естественном деле. Типичная мама!

– Что ж, – заметила миссис Краун, отрезая себе еще торта, – времена меняются, верно ведь?

– Ничего подобного, – отозвалась Джой в обычной своей раздражающей манере, – это люди меняются.

– Ну, словом, – сказала Патти, – Фэй Бейнс следовало бы снимать квартиру с кем-нибудь, а не жить одной, если ее хоть немного волнует ее репутация. Вот мое мнение. Что должен думать мужчина, когда девица живет вот этак вот, совершенно одна?

Все четыре женщины несколько мгновений сидели молча, в точности представляя себе, что должен думать мужчина.

Фэй Бейнс (с позволения Патти Уильямс) на самом-то деле было двадцать восемь, размер SW с тенденцией переползать в W, если она не следила за собой, и пока миссис Краун и три ее дочери столь бесцеремонно о ней сплетничали за чашкой чая с тортом, она сидела в кресле и плакала в белый носовой платочек. Кто-то из воздыхателей подарил ей четыре таких платка, аккуратно сложенные, в плоской золоченой коробке.

Когда она не плакала, на нее было приятно посмотреть – волнистые темные волосы и огромные невинные карие глаза; а еще она любила косметику, которую наносила на себя щедро, особенно собираясь на свидание.

– Так бы и съел тебя, – заявил при взгляде на нее Фред Фишер в первый же раз, как за ней зашел.

Когда они вернулись домой, он и вправду попробовал ее съесть – ну практически, – и ей лишь с трудом удалось пресечь его поползновения. Тогда он обозвал ее гадким словом и гневно удалился. С Фэй всегда примерно вот как-то так и выходило, ей еще ни разу не попался такой мужчина, о каком она грезила: который ее бы не только вожделел, но и уважал, который ее любил бы и хотел на ней жениться. Почему-то при виде Фэй у мужчин просто не возникало мыслей о свадьбе, что было очень печально, ведь сама она только о свадьбе и думала – и ничего удивительного, учитывая все обстоятельства. У мужчин же вечно складывалось неверное впечатление, как и предрекала миссис Краун с дочерьми.