Рейн опустил взгляд, но в груди разливалось приятное тепло. Всего в ответе было в меру: надлома и боли, сомнений, одиночества, надежды. Слышал бы это Энтон – сразу бы повысил жалование!
– Но это же правда без капли преувеличения, – заметил Аст с долей тоски.
Эль взяла паузу. Она тоже опустила взгляд:
– Как же ты оказался в Инквизиции?
– А разве у меня был большой выбор? Я думал, это поможет мне исправиться в глазах других – как же, я служу правому делу, убиваю врагов веры и государства. Не помогло.
После еще одной паузы Эль заговорила тише прежнего:
– Я сама ноториэс в каком-то роде. Каждый боялся, что, если я обижусь, отец натравит инквизиторов. Мне поддавались в играх. Уступали все самое лучшее. Ставили хорошие оценки, даже если я не сдавала работу. А когда поняли, что я ничего не скажу отцу, сделали пустым местом, будто отыгрывались за то услужение, которое должны оказывать ему.
– А твои друзья? – осторожно спросил Рейн. – Я видел, что ты сидела не одна.
– Им нужен мой отец, а не я.
«Это спор», – напомнил себе Рейн. Она сама поспорила на практика, жалость не к месту.
– Только сейчас я нашла друга под стать мне. – Эль смущенно отвела взгляд. – Рейн, погуляем завтра в парке?
– Да, кира. – Практик с улыбкой склонил голову, затем завязал маску и протянул девушке руку, приглашая вернуться в дом. Выгода была для обоих, хотя хитрый прищур Астра намекал на что-то другое.
Глава 6. Вопрос выживания
Ледяной ветер пытался стереть с лица улыбку, но получалось у него плохо. Предвкушая разговор с Д-Арвилем, Рейн мчался по улицам города и впервые, пожалуй, двери Черного дома не страшили.
– Рано радуешься, – ворчал Аст. – Ты не знаешь, что добыл Анрейк. Могли быть и другие, к тому же.
Рейн пожал плечами:
– Даже если так, это ненадолго. У меня появился хороший информатор.
Аст фыркнул в ответ, но промолчал.
Перепрыгивая через две ступени, Рейн поднялся на третий этаж. Он постучал в нужную дверь, вошел. Секретарь Энтона встретил недовольным взглядом и поджатыми губами, словно это его покой потревожили и оторвали от жизненно важных дел.
– Практик, по какому поводу ты здесь?
«Надрать тебе задницу», – оставив это при себе, Рейн ответил:
– Моя фамилия – Л-Арджан. Кир Д-Арвиль меня ожидает.
– Кир Д-Арвиль примет тебя в своем кабинете.
Рейн удивленно поднял брови. Существовало негласное правило: сторожевым псам в хозяйских покоях не место. Практиков главы отделения принимали редко, а уж в кабинете, а не приемной – и подавно. Хотя когда Энтон вел себя, как остальные?
Кабинет Д-Арвиля напоминал кабак или игорный дом. Комнату тускло освещали газовые рожки, и густой сигарный дым только усиливал полумрак. Стены были обшиты панелями из темного дуба, диван и два кресла – в зеленом бархате. Энтон вальяжно развалился за столом и курил. Напротив, на самом краю кресла, сидел Анрейк и беспокойно ерзал.
– Кир Л-Арджан, – улыбнулся глава и, словно опытный кабатчик, метнул стакан через стол. Прыгнув вперед, Рейн поймал его на самом краю.
– Кир Д-Арвиль, кир Т-Энсом. – Он быстро поклонился и сел, стянул маску, принюхался. Виски с ярким ароматом дуба – явно не из дешевых. Рейн сделал глоток: не слишком большой, чтобы сохранить ясность ума, но и не слишком маленький, чтобы показать Энтону, что ценит его расположение.
– Будьте как дома.
Рейн поставил стакан на стол, достал пачку сигарет. Он почувствовал тяжелый взгляд Энтона, но все равно зажег сигарету и с удовольствием затянулся. «Право быть ноториэсом», – так сказал Д-Арвиль, и это стоило использовать. Из-за него он оказался здесь, и оно же могло помочь вернуть все.
