– Я оставлю вас, кира. Хорошего вечера.
– Подождите, кир! – взмолилась Эль, протянула руку и тут же отдернула ее.
Рейн улыбнулся, словно сытый кот. Люди всегда делали шаг навстречу, стоило самому отступить. Аст вздохнул и медленно провел рукой по волосам.
– Осторожнее. Ты совсем не знаешь ее.
Рейн скосил глаза на демона. А что тут знать? Отец явно воспитывал Эль в строгости. Она пыталась следовать заветам Церкви, может быть, даже всерьез верила некоторым из них, но что-то – вернее кто-то, демоненок рядом, все-таки подталкивал ее думать своей головой хоть иногда. Хотя получалось это еще по-детски.
Клетку для такой построить несложно. Чуть-чуть благородства – пусть увидит, что практики на самом деле не те, какими их представляют. Чуть-чуть правды, надавить на жалость – все девчонки любят жалеть. Добавить каплю ярости и злобы – каждая втайне мечтает наставить на путь света. И показать свободу, конечно – это привяжет ее сильнее всех заветов Церкви. Тогда она расскажет все, что знает об отце и его приспешниках.
– Может быть, вы хотите потанцевать, кира? Давайте вернемся?
Эль с тоской посмотрела на дом.
– Я не могу.
– Почему же?
Девушка помедлила с ответом:
– Я задела свечу, и у меня на подоле дыра. Я не могу переодеться, у меня больше нет подходящих платьев.
Девушка повернулась, и Рейн увидел прожженную дыру на подоле. Так вот почему она так двигалась! Значит, у дочери главы Церкви было всего одно парадное платье? Вот же жадный старик!
– Я думаю, это поправимо. В саду никого не осталось. Подарите мне танец? – ноториэс поклонился, протягивая руку.
– Идиот, ты не танцевал уже восемь лет! – воскликнул Аст. Рейн старательно прятал смущение. В школе ежегодно устраивали бал, он знал несколько танцев, но школьные времена закончились давно, а мода с тех пор изменилась.
Смеясь, Эль вложила свои ладони в его. Она шагнула навстречу, и Рейн почувствовал запах сладостей: выпечки, корицы, карамели. Практик не сдержал улыбки: в детстве дома по праздникам пахло так же.
Музыка доносилась едва-едва, но это не мешало им. Девушка легко подпрыгнула, тряхнула головой и закружилась в быстром танце. Рейн едва поспевал, он наступил ей на ногу, неловко ударил локтем. Эль, улыбаясь, понеслась по саду в одну сторону, затем в другую. Они бегали и прыгали как дети, едва слушая музыку, смеясь и крепко держась за руки.
С тяжелым дыханием Рейн и Эль опустились на скамейку. Совсем стемнело. Ветер пронес грозовые облака, на небе появились тонкий полумесяц и россыпь звезд. Они казались такими близкими – руки протяни, хватай. Рейн широко улыбнулся и посмотрел в глаза Эль.
– Так, – сурово произнес Аст. – Держись, парень, не тем ты местом думаешь.
– Кира, как я могу вас называть?
– Эль, Эль Я-Нол.
Практик приподнял брови, изображая удивление, и ответил:
– Меня зовут Рейн Л-Арджан.
– О, Рейн, ты из благородного рода! – вздохнув с явным облегчением, Эль быстро опомнилась: – Кир Л-Арджан, я рада знакомству с вами, но простите меня, я ничего не слышала о вашем роде. Он давно служит Инквизиции? Как вы оказались среди практиков?
– Кира Я-Нол, давайте будем обращаться друг к другу по-дружески, – Рейн легко сжал руку Эль и тут же выпустил.
– Да, Рейн.
– Мой род всегда служил Церкви.
Девушка уже открыла рот, чтобы задать вопрос, но он опередил ее:
– Эль, в честь чего твой отец устроил прием? – он спрашивал будто бы в шутку. – Меня пригласил глава моего отделения, но забыл назвать причину, по которой здесь собралось столько церковников и инквизиторов.
