– Да как Вы смеете! – министр финансов едва ли не
подпрыгивал на месте. – Это оскорбление! Вы слышали!?
По залу пронесся еще один смешок, уже громче. Придворные
просто не в силах были сдержаться, настолько абсурдно выглядела этот конфликт
сейчас, когда в любую минуту могла прийти весть о кончине короля.
Седрик бросил взгляд на Реймонда, который лишь снова
заговорщически улыбнулся, и на Квентина, который тут же демонстративно отвел
глаза, открещиваясь от замысла своего товарища. Не обратив на это внимания,
некромант чуть приподнял свой посох и его навершие – огромный темный изумруд –
начало светиться леденящим душу зеленым светом, с каждой секундой разгораясь
все ярче.
Министр финансов не сразу заметил это, ослепленный
бессильной яростью, но стоило неестественному свету коснуться его глаз, как
поведение министра резко изменилось. Левин Лаппорт осел, сжался, став еще
меньше, чем раньше. Так же резко, как до того кровь прилила к его лицу, она его
покинула, оставив лишь мертвенную бледность. Шажок за шажком Левин попятился
назад, не отрывая взгляда широко раскрытых глаз от сияющего посоха некроманта.
Его бледные губы невнятно шевелились – министр финансов пытался молиться.
Собравшиеся в гостиной разделяли страх лорда Лаппорта. То
тут, то там начали раздаваться нервные перешептывания, вскрики и шорох подолов
роскошных платьев, сопровождавший отступление их хозяек подальше от центра
зала. Все в Баригоре боялись некромантов.
Когда министр финансов отошел на несколько метров, Седрик,
за все это время не изминавшийся в лице, лениво опустил тут же переставший
светиться посох и зевнул.
– Прошу прощения, благородные дамы и господа, – произнес он,
все еще зевая, – на моем посохе собралось много пыли, я решил его почистить. Ни
в коем случае не хотел вас обеспокоить.
Седрик бросил взгляд на Реймонда, который в этот момент
напоминал очень довольного кота, и, проследив за его взглядом вместе со всем
залом увидел, как Левин Лаппорт трясущейся рукой тянется к стоящему на столе
бокалу с шампанским и залпом выпивает его, едва не выливая содержимое на свой
роскошный фрак.
– Думаю, больше он не станет докучать тебе, Квентин, –
улыбнулся Реймонд.
– Не стоило этого делать, – буркнул тот в ответ, – Седрик,
зачем ты опять пугаешь людей своими силами? Тебя же не меньше моего раздражает,
что они тебя боятся!
– Ваша Светлость, как Вы верно заметили, они уже меня
боятся, – пожал плечами некромант, – и они не станут бояться меня меньше, даже
если я буду вести себя как девственница на первом балу. История Тары Лурской
тому подтверждение. Так почему бы не поразвлечься?
Квентин не удостоил это замечание ответом. Вместо этого он
повернулся к Реймонду и спросил:
– Лорд фон Моргенштерн, уверен, Вы позвали нас сюда не для
того, чтобы издеваться над лордом Лаппортом. Так может обсудим ваши планы в
каком-то более уединенном месте?
– Ах, Квентин, ты всегда такой серьезный, сразу переходишь к
делу, – ответил первый министр, – это мне в тебе и нравится. Что ж...
Прежде чем Реймонд смог продолжить, по залу разнесся
уверенный хоть и довольно высокий голос, исходящий откуда-то с балкона второго
этажа:
– Что здесь происходит!?
Все собравшиеся на первом этаже гостиной тут же подняли
головы на этот голос, чтобы увидеть никого иного как молодого принца Регина,
стоящего у перил балюстрады в сопровождении двух гвардейцев своего отца. Принц
выглядел уверено и гордо. Черный бархатный китель с высоким воротом подчеркивал
его статность.
