– Злость.
– На неё?
– И на неё, что сбежала. И на себя, что сам к этому привел.
– На себя вы не злитесь. Себя вам жалко. Вы жертва, во всем виноваты обстоятельства и последствия действий других людей. А вы, – Павел на секунду задумался, – вы жертва, вот и все.
– С этим можно работать?
– Нужно.
– Наверное, мы будем говорить о моем детстве, и как мать повлияла на то, кем я стал?
Он уже знал, во всех подробностях, какой была его мать. Набожная, добрейшая женщина. В сыне она души не чаяла, заботилась и учила быть хорошим человеком. Да только сынишка подрос, сбежал во взрослую жизнь и все наставления забыл. Звонил только по праздникам и почему-то считал виновной её во всех своих несчастьях.
Жен он выбирал неосознанно, но все же похожих на маму, и ждал, что вокруг него будут хлопотать, заботиться и лелеять мальчишку глубоко внутри большого серьезного мужчины. Так и было, но женщины выдыхались, не получая отдачи, – погибали рядом с ним, как забытый цветок в горшке. И уходили. Очевидно, и в этом была виновата мать.
– Возможно, – мгновение помолчав, ответил Павел и поднялся с кресла, – если вы готовы приступить к терапии, то можем подписать документы и провести оплату за следующие пять сеансов.
Небезызвестный договор с дьяволом не был старинным папирусом с кровавой подписью жертвы, но все же кровь была необходима. Вариантов сделки выдумали множество, и ни один из них не имел ничего общего с реальностью. Глупые фантазии писак и шарлатанов расползлись как вирус по самым разным уголкам мира, и почему-то ни у кого не возникало вопросов о логичности подобной бюрократии с самим Люцифером. Его нельзя вызвать, и он не приходит сам. Эта встреча возможна единожды и лишь благодаря череде случайностей и совпадений. Владыка преисподней и жалкий, никчемный человек вдруг столкнутся, и будет заключен негласный договор. Так начнется их общий путь, – они просто будут знать, зачем нужны друг другу.
До безобразия просто. И к большому сожалению, в реальной жизни без кипы бумаги не обойтись, – в этом Волков видел главную беду своей профессии. В ней было слишком много нюансов и букв, слов, подписей. И лишь после этого рукопожатие и, наконец, долгожданное одиночество.
Он бросил взгляд на бокал, – лед давно растаял, оставив на великолепном виски мерзкий осадок, – и вылил жидкость в горшок фикуса. Потянулся к проигрывателю и вдруг застыл на месте: кто-то ждал в коридоре. И этот флёр проблем уже был ему знаком.
– Кто?! – рявкнул он, и дверь с тихим скрипом отворилась.
«Нет-нет-нет,» – змеёй зашипел внутренний голос, тисками сжимая мозг. Так ощущается лишь одно. «Выгони, вышвырни,» – продолжал он умолять. Он пропадет, провалится под землю или сойдет с ума, если не избавится от этого мусора.
Запах сгорающей дотла привычной жизни пробирался в легкие, но Павел не двигался. Просто стоял и смотрел на несчастную девчонку, трущуюся на пороге. Все пытался уловить то едва ощутимое, невесомое, что заставляет его молчать и ждать.
– Пожалуйста, вы нужны мне, – наконец, заныла она, – помогите.
– Пошла вон, – он был устрашающе спокоен, – это кабинет терапии. Я принимаю здесь только клиентов.
– Тогда я буду вашим новым клиентом.
Он еще раз осмотрел её с ног до головы. Явно дорогое салонное осветление длинных неухоженных волос. Потрепанная неприметная одежда, брендовые сапоги. Из-под серой толстовки виднелись несколько грубых линий татуировок, из кармана джинс – пачка дешевых сигарет. Слишком много противоречий, а в голову никак не влезть.
