В 1911 году весна стремительно ворвалась в Западную Сибирь. Резко вступив в свои права, – не дав ушедшей сибирской зиме даже мизерной возможности тряхнуть напоследок снежным подолом, – она скатила со своих молодых плеч холодное наследство старухи зимы – облезлые шапки снега на крышах домов, и, раскрывая почки на деревьях и выплёскивая из них мелкие маслянистые зелёные бусинки, развесила на берёзах золотые серёжки, предвестницы бурного цветения природы. Лишь по оврагам и буеракам, в лощинах и низинах ещё лежал и искрился на солнце снег, но он не приносил каких-либо неудобств весне и сибирякам, «высыпавшим» после долгого зимнего застоя, как разноцветное конфетти на новогоднем празднике, в лёгких нарядных одеждах на улицы городов. Шла вторая половина апреля.
Серые шинели «скатились» с плеч офицеров. Вне караула и исполнения службы они уже не носили пояса поверх сюртука или кителя. Брюки в повседневной носке были навыпуск, а ботинки без шнурков. Жаркая весна одела их в сюртуки и кители из белой материи без кантов, «усадив» на голову фуражку с белым верхом. Даже солдатам было разрешено расстегивать хлястик шинели и носить её внакидку на плечах, как плащ, не одевая в рукава. Единственное, что пока не разрешалось, – ходить без мундира, – в одной гимнастерке.
Жара коснулась не только военных омского гарнизона, но и гражданского населения города. Шубы и шубки, зипуны и малахаи, пальто и чиновничьи шинели окончательно покинули тела омичей.
Гимназисты вышагивали по улицам без светло-серых шинелей офицерского покроя с синими петлицами, окантованными белым кантом, в которых они ходили в холодное время года. Сейчас они щеголяли в светло-серых суконных гимнастерках и такого же цвета брюках, опоясанных черным кожаным поясом с инициалами и номером гимназии на никелированной пряжке. На синих фуражках с белыми кантами серебром сияли кокарды, с номером гимназии на двух скрещивающихся ветках.
Реалисты были одеты так же, только гимнастерки и брюки были темно-серого цвета, фуражки цвета зеленого лука, все канты желтого цвета, а пуговицы, пряжка и кокарды золотистые.
Проще гимназистов и реалистов были одеты учащиеся городских школ. Их одежда была вольной и очень скромной, так как это были дети рабочих, ремесленников и других низкооплачиваемых горожан. От неучащейся молодёжи их отличали лишь суконные фуражки без кантов, но с кокардой на околыше.
По мостовым города, осторожно, как бы впервые ступив на них, шли сутулые чиновники государственной службы. Они, как правило, были одеты в форму, состоящую из сюртука темно-синего цвета с петлицами. На голове обязательно была фуражка с кокардой, лишь учителя казенных учебных заведений позволяли себе некоторую вольность в одежде, носили на улице штатское пальто и шляпу вместо стандартной фуражки.
Вот по улице идёт священнослужитель. Он одет в темно-серую длинную до каблуков рясу. На вид она проста, но если внимательно приглядеться – не без щегольства, плотно облегает спину и талию, с длинными и широченными внизу рукавами. У него на груди большой золоченый крест на массивной цепи, на голове уширяющийся кверху высокий цилиндр без полей, он сиреневого цвета. Прохожие смотрят на священнослужителя и удивляются, задавая себе вопрос: «Зачем попу такие широкие рукава? – И сами, смеясь и тыча пальцем на служителя церкви, отвечают на него. – Чтобы прятать уворованное!».
