Честь за честь. Сага последнего тлухеди - страница 16

спас. А люди его дальше изо всех сил выгребали, как могли отстреливаясь, и с делом тем успешно справлялись. Однако ядро из пушки баркасной, в порох попав, взрыв произвело такой, что яку в щепы разнесло, а людей побило и по воде раскидало. А кто выжил, были сильно изранены. Русские их, на Кадьяк отправивши, в каюры определили, коя рабская участь судьбою их и стала.

Тем же вечером к Баранову пришёл новый посланец мира. Правитель же ответствовал, что поскольку ситкинцы крепость русскую разорили и перебили многих невинных, то он наказать их пришёл. Но ежели они раскаиваются в преступлении том и от сердца желают мира, то прислать должны ему своих тоёнов, коим он и скажет условия. «Мы при всём справедливом нашем гневе готовы снизойти на их просьбу и дело кончить без пролития крови». Но и в последующую пару дней дело дальше обмена мелкими подарками не продвинулось. Ситкинцы ни невольников имеющихся не отдали, ни своих надёжных аманатов не дали. За сим дело и пошло к кровопролитию неизбежному.

Крепость свою они поставили на морском берегу возле устья речки Колошенки, чуть к лесу поближе из четырнадцати домов, тесно друг к дружке приставленных, кои обнесли палисадом из брёвен, хоть и суковатых, да толстых в два обхвата, с бойницами и двумя воротами по той стене, что обращена была к лесу. В домах были ещё и ямы для укрытия не принимающих участия в обороне, ибо собрались там ситкинцы как есть все, не одна тысяча. Одних бойцов у них было сотен семь-восемь.

В войнах тлинкитских враждовали роды. И, встретив безоружного, воин, чтобы узнать, подлежит ли оный смерти, спрашивал о клане его^>51. Так что родовичу постороннему ничего не грозило. Но теперь война шла с иноплеменными, которые правил должных по их разумению не блюли. Да и замешаны в ней уж были все роды. Русские же тлинкитов разделяли только по куанам да жилам.

Утром тлинкиты подняли над палисадом своим белую шкуру и русские с корабля таким же флагом ответили. Переговоры издалека до часу велись, да так ни к чему и не привели. Тогда Баранов с капитаном штурм и начали, крепость из больших пушек обстреливая, что урону ей несло не много, но в страхе держало, пока люди их с лодок понемногу на берег высаживались и позиции боевые занимали. Ещё четыре малые пушки туда доставили. Тому тлинкиты как могли стрельбою постоянной препятствовали, да только без толку, разве что время малость затянули.

Баранов уж командовал на берегу, а капитан на судне своём. Корабль тот с большими пушками стрелять лишь издали мог и бил по отмели широкой перед крепостию самой, ближе подойти не умея. Меж тем русские крепость и вовсе кругом обложили и по обоим воротам из пушек малых бить стали. Однако уж вечерело.

По густым сумеркам русские пошли на приступ палисада, уж совсем к нему подобрались и поджигать его стали да ворота выламывать. Сами же до сей поры от стрельбы тлинкитской из ружей и фальконетов^>52 лишь ранами урон несли. Да тут как раз ранены были офицер их и сам Баранов вместе с ним. А тлинкиты вылазку сделали вниз по реке. Хоть отряд тот был и малым, да в спину нападавшим в темноте ударив, страху на них нагнал большого.

Катлиан, застыжённый горем родичей тех, кто в одном яку с ним плыл, дабы честь свою восстановить, пошёл на ту вылазку с немногими ещё, кто тоже пожелал геройство своё показать. По речке они тихо сплавились к самому морю, а оттуда сзади и ударили. Когда по темноте число неприятеля понять никак нельзя было, многие из нападавших устрашились, а коняги и вовсе побежали. За оными откатились и алеуты, а там и русским отойти пришлось.