Честь за честь. Сага последнего тлухеди - страница 9

В скорые времена и толмачки крещёные, и другие к русским доброжелатели приносить им стали вести о решении том и смертельной им угрозе. Однако без Баранова начальник их^>35 бабьи те сплетни ни во что не поставил. Скаутлелт-Михайла, древний обычай блюдя^>36, русскому начальнику о грядущем нападении поведал. Оный же к тому отнёсся беспечно, без внимания должного и никакими подготовками вовсе не занялся^>37. *****

ВОЕННЫЙ УСПЕХ ПРОМЫСЛОВОЙ ПАРТИИ

Весеннюю партию человек около тысячи, из коих русских было десятка полтора, повёл из Якутата Кусков^>38, кого почитали за второго после Баранова. Против заведённого обычая проходить мимо жил тлинкитских без задержки, по непогоде, коя требовала остановки и роздыху, встал он стоянкой прямо у Акоя, который полон уж был и своих, и пришлых воинов, особливо бедоносных кагвантанов, чего оный начальник по опытности своей не заметить не мог.

Враждебность свою воины те по обычаю прятать не стали, а выказали ясно. Подступив к лагерю партовщиков в облачении и с оружием, они громко перечисляли все обиды свои, утеснения и тяжкие неустройства, по вине русских терпимые. Кусков тот как мог оправдаться старался и к замирению призывал, подарки тоёнам раздавая щедро, но чтобы лица своего при том не потерять. Они же никакого смягчения не показывали, стоя на своей гневливости твёрдо.

Более того, воины начали захватывать и силою отнимать у партовщиков что хотели из вещей их и орудий и имущества компанейского, за чем ничего, кроме словесного стыжения, не последовало. Так и прошло три дня, пока Кусков велел своим съехать с самого опасного места близ леса, да уж поздно было – тлинкиты у них байдарки с той стороны угнали вместе с мальчиком чугацким, коего смерти предали. Подоспевших на подмогу русских из лесу обстреляли, но они уж и сами принялись управляться решительно и двоих анъяди в полон забрали. В ливень посреди ночи пришёл к Кускову почётный старик и сильно просил отпустить двоих взятых в полон, сам обещая поутру русские байдарки вернуть, а виновных в безобразии том наказать. Тот, ещё надеясь миром дело уладить, пленных отпустил.

Утром однако вместо байдарок к лагерю его подступила толпа воинов немалая. К ним встречь выслали двух толмачей с требованием договор исполнить, а услышали те в ответ лишь то, что уж без счёту за последние дни проговорено было. Поняли они, что дело совсем плохо и побежали обратно, едва поспев. На том партовщики к бою приготовились, ан ещё раз прокричали, что замирения по-прежнему желают, но и биться тоже готовы.

Воины же лишь больше себя разъяряли, как и следует перед схваткой.

Русские средь идущих на них тоёнов увидали и бывших своих аманатов, коих дружественно окликали, но безо всякой для себя пользы. Главным же, кто вёл тлинкитов в атаку, был тоён акойских тлукнахади Джиснийя, прозванный русскими Честныгой, чем оные весьма огорчены были.

Наконец, тлинкиты стрельбу жестокую открыли, а с фланга и в копья с кинжалами кинулись, но отпор получили такой, что быстро откатились с телами десяти славных воинов и одного из тоёнов кагвантанских. У русских же пал только один из конягов да четверо поранены были. Среди нападавших раненых и вовсе не считали. Акойцы тогда, по обычаю скорби предаваясь, тела убиенных сожгли, чему русские, наблюдателями став, сильно подивились.

Партовщики однако в положении оказались тяжком, зажатые между лесом и холмами, откуда тлинкиты стрелять могли по ним почём зря для себя безопасно. Ко всему тому зарядов ружейных у промышленных не осталось и трёх сотен, а у тлинкитов добра этого было в изобилии. Тогда Кусков, не мешкая, приказал переплывать на оставшихся байдарах на другой берег залива, где позицию высмотрел добрую. Одних он отправил грузить имущество, а других поставил в линию, чтобы место отплытия защищать. Тут робкие по натуре своей коняги катмайские, видя перед собой бойцов тлинкитских в полном безумии боевом, а позади берег с байдарками, оставили место своё в линии, побежали и отплывать бесстыдно взялись. За ними же и другие потянулись. Русские, присутствие духа сохранив, противодействовать тому глупому безобразию хоть и пытались, да не смогли, и с тем много добра компанейского побросать на берегу должны были, чтоб отплыть хоть и последними, но вовремя. Берега другого партовщики без потерь людских достигли. Хоть одна байдара в суете и перевернулась, но спасены были все.