То была лань, внешне напоминающая дикое, пугливое создание, притом внутри себя очень уверенное, грациозное. Самым необыкновенным в её образе были картонные витиеватые рога, расположенные на верхней части её головы и переходящие на спину…
Определенно, Ми-ан-ма была женского пола (скорее всего, её звали так, но всё же – не точно).
Воздушные, невесомые, картонные рога. Рога-крылья, рога-полумесяцы, рога-ветви затейливого кустарника…
Сумасшедший мир моего сна выплеснулся наружу и, хотя я обещала себе записывать самые необычные сны, в этот раз снова забыла. Я понеслась в ванную, чистить зубы и умываться, а затем на кухню, заваривать кофе. Сон не был записан. Ми-ан-ма осталась.
До её появления я спасалась бегством от бурого медведя, в ужасе забравшись на дерево. Дерево оказалось раскидистым, возможно, это был дуб, но я не могу сказать точно – сон рассеялся, оставив мне место для фантазий. В моем сне пахло морем и хвоей.
Море было где-то рядом, а хвойный аромат источал тот смешанный лес, в котором я взобралась на ветку дерева. Разъяренный медведь прополз мимо, куда-то вверх, так и не найдя меня. В голове пронеслось: «Еще есть дочь».
Моя дочь, по предположению, тоже была где-то неподалеку от меня в тот момент. Чувствовалось её присутствие, и, пока я провожала взглядом уползающего вверх медведя, поймала себя на мысли, что дочери придется спасаться самостоятельно.
Эти мысли не были тревожными, они не вызвали у меня приступ паники, это была спокойная констатация факта. В моем сне я была уверена, что дочь вполне способна обхитрить бурого медведя, рычащего и ползущего наверх в поисках добычи, роняющего слюну из острозубой пасти. Обхитрить так же ловко, как смогла и я.
Эти мысли об уверенности в своей дочери сопровождали меня все утро. Ведь мы обе обхитрили зверя. Значит, есть силы жить дальше, и есть способность постоять за себя. Я открыла литературу и обнаружила, что:
«Медведь – двоякий символ, а потому одновременно является олицетворением силы и зла, жестокости, грубости. Образ медведя, возникший в сновидении, может быть вызван отложившимися в Вашем подсознании следующих народных выражений: «Медведь всю зиму лапу сосет» или «И медведя плясать учат».
Первое выражение всегда приходит на ум, когда в реальной жизни мы встречаемся с запасливым до жадности человеком, второе выражение мы вспоминаем в том случае, когда стараемся научить чему-то нерадивого человека. (…)
Если Вам удалось победить медведя, то, благодаря своей сноровке и сообразительности, Вам удастся одержать победу над Вашим врагом. Если же медведь одержал над Вами верх, то в реальной жизни Вы еще долго не сможете помешать козням Вашего врага, а потому Вам следует быть осторожнее».
«Сонник Миллера». Г. Миллер.
Медведь – Мать или Великая Мать. «Медвежьи» дети и медвежья семья ассоциированы с обычной семьей. Стремление к смерти и бегство от неё. Собственническая, уничтожающая мать. Человек-медведь (Локис), возможно, отец.
«Психоаналитический словарь и работа с символами сновидений и фантазий». В. П. Самохвалов.
Мне всегда следовало быть осторожнее с моими медведями. Так или иначе, позаботься должен каждый о себе сам. Сначала нужно вынуть кислородную маску и надеть на себя. Затем на ребенка. Только так.
Я училась этому много лет назад и, хотя мне порой приходилось оправдываться, надевать кислородные маски всем подряд, а хуже того – тем, кто об этом не просит (об этом даже вспоминать стыдно – но было и такое в моей жизни), я все же научилась надевать кислородную маску себе.
