Четыре стихии. Петля времени - страница 14

– Ты чего? – растерялся тот от вида фурии, в которую девушка превратилась за считаные секунды.

– Выметайся!

Джен вновь ударила его – на этот раз в бок, заставляя все-таки соскочить с кровати.

– Бешеная!

– Нашелся тут спокойный! – Джен вскочила с кровати следом за парнем и толкнула его в сторону двери.

– Я понимаю, почему тебе не нравится, но можно же обсудить.

– Да как тебе такое в голову пришло?!

– Ты не нервничай… тебе же нельзя…

Джен вытолкала не сопротивляющегося Покровского в коридор и захлопнула перед его носом дверь, пытаясь отдышаться и успокоиться. Предложение Матвея словно полоснуло по больной ране, и она чувствовала, что готова голыми руками задушить его за это.

Послышался стук в дверь.

– Вообще-то, это моя комната.

– В следующий раз будешь думать, прежде чем говорить!

После этого скандала Матвей больше не рисковал поднимать вопрос имени. Тем более у них начались более серьезные проблемы.

И главной проблемой, конечно, стало плохое самочувствие девушки, когда она не могла нормально есть, гулять и спокойно жить. В течение всей беременности пару раз за неделю она обязательно обращалась в больницу. Но там ей помочь ничем не могли, потому что случай ее беременности не встречался ранее. У нее и ребенка действительно была выявлена несовместимость сил, и именно из-за этого страдало здоровье девушки. И не только ее, но и малыша, что расстраивало Джен даже больше. Врачи не раз находили у него проблемы с развитием. А на третьем месяце Джен впервые предложили прервать беременность. На тот момент она уже настолько свыклась с мыслью, что скоро станет матерью, что даже заговаривать с Матвеем о предложении врача не захотела.

Из-за плохого самочувствия и неутешительных прогнозов врачей всю беременность Джен пребывала в пограничном состоянии между истерикой отчаяния и радостного предвкушения. Матвей тоже все время был нервным и дерганым, не зная, как лучше заговорить с девушкой в очередной раз. Их роман резко закончился, и наступила суровая реальность с болезнями, боязнью будущего и обидами.

Джен, все время пребывающая не в лучшем самочувствии и запертая в доме, стала обидчивой. И все время попрекала Матвея, который уходил рано, а возвращался поздно. Она начала бояться выходить из дома, потому что чувствовала свою беспомощность без силы, а от этого ее настроение тоже стремительно портилось.

К тому же с каждой неделей беременности Джен начала дурнеть внешне. Она чувствовала себя так плохо, что зачастую у нее не хватало сил помыть голову, не то что накраситься или переодеться. Лицо девушки приобрело стабильно серый цвет, с переменными желтыми и зелеными оттенками. Волосы потускнели, а глаза потухли, не отражая ничего, кроме смертельной муки. А со вторым триместром она еще и начала набирать лишние килограммы.

И по мере того, как ей переставало нравиться собственное отражение в зеркале, Джен начала одолевать ревность. Впервые она познакомилась с этим чувством накануне свадьбы с Реем, но в этот раз их встреча оказалась намного более близкой. Джен вдруг перестала нравиться пустая болтовня Матвея с Лисой или Леной. А к лету у Покровского появился новый секретарь – молодая, красивая, длинноногая девушка. И вот тогда-то Джен перестала скрывать свою злость, то и дело срывая стресс на парне. Он терпел как мог, но ругаться они все равно начали чаще, как и ночевать раздельно.

Однако неожиданно Джен нашла отдушину в Лиане, которая составляла ей компанию в домашнем заточении. Мать Матвея как могла старалась облегчить тяжелую беременность: готовила для Джен любимые блюда, разрешая даже вредности, составляла ей компанию по валянию на диване перед телевизором, выслушивала жалобы на Матвея и страхи, которые одолевали девушку. Лиана делилась с Джен своим опытом материнства и вместе с ней готовилась к пополнению в семействе, изучая литературу и фильмы на эту тему.