– Матвей, что нам делать? – не без страха поинтересовалась она у его отражения. Тот выглядел не лучше нее. Такой же растерянный, напуганный и нервный. Только если девушка достаточно быстро смирилась с новыми обстоятельствами, то он даже верить не хотел.
Парень тоже поднял глаза к зеркалу и хмурым взглядом окинул маленькую фигуру девушки рядом с собой. Сейчас она казалась как никогда хрупкой. Хотя раньше он про свою боевую подругу так никогда не думал.
– Да быть этого не может!
– Почему не может?
– Да бред это.
– Бред или не бред, а делать-то что?
– Я откуда знаю?
– Матвей, мне страшно.
– А мне весело, – буркнул Покровский, привычным жестом взлохмачивая волосы. – Может, все-таки…
– А если не может? – перебила его девушка.
– Ну… я не знаю… ты говорила, что Огонь уже с этим справлялась…
– Справлялась? – переспросила Джен, отводя взгляд от зеркала и поворачиваясь к сидящему рядом парню. – Она превратилась в пламя и все выжгла. – У девушки по спине мурашки пробежали. – Я же тоже могла за эти недели превратиться в пламя. И не раз…
– Так, может, и стоит… – с надеждой в голосе поинтересовался Покровский.
Джен сурово свела брови на переносице.
– Я сделаю вид, что этого не слышала.
– Да что в этом такого? – воодушевился парень пришедшим решением. – Он пока маленький, даже не почувствуешь…
– Это же ребенок.
– Еще не ребенок, а…
– Молчи! – Девушка со всей силы ударила его по спине, из-за чего он даже наклонился вперед. – Я не хочу этого слышать! Я не поступлю так, как она!
– Ты что, матерью решила стать? Тебе не кажется, что это сейчас вообще не вовремя? Кругом война! А ты на передовой. Однажды тебе придется применить силу и превратиться в огонь. Хочешь, чтобы это случилось, когда живот появится?
От подобной перспективы Джен стало еще страшнее, чем от возможности стать мамой.
– Надо что-то придумать, – отчаянно сказала она, чувствуя комок в горле. – Не может же быть все так плохо!
– Ты посмотри на нас! Какие из нас родители? Мы же о детях вообще ничего не знаем! Не говоря уже о том, что мы друг друга знаем всего пару месяцев.
– Не ты ли на днях говорил, что любишь меня всю жизнь? – возмутилась девушка обиженно.
– Это тут вообще ни при чем. Ты поняла, о чем я, – раздраженно ответил Покровский, облокачиваясь на колени и закрывая ладонями лицо, выдавая всю степень своего отчаяния и даже горя.
Если Джен еще чувствовала хотя бы намек на радость, то парень, кажется, и близко не был счастлив. От этого девушке стало так сильно обидно, что она не сдержала слез, позорно всхлипнула и разрыдалась. Ее тут же сгребли в охапку и усадили на колени. Джен уже привычно за последние месяцы обняла его за плечи и уткнулась в шею лицом, словно в поисках защиты.
– Ну, не реви, не реви, – попросил Покровский шепотом, гладя ее по голове. – Я тоже в ужасе. Я к этому не готов… и вряд ли вообще когда-нибудь буду готов… Я всю жизнь жил с уверенностью, что дети – это большая беда и даже проклятье… у нас, в третьем мире, дети вообще не одобряются… Может, само рассосется? – выдал он замечательную идею.
– Через девять месяцев точно рассосется, – сквозь всхлипы сказала Джен, еще сильнее обнимая его за плечи.
В его объятиях она чувствовала себя защищенной даже сейчас, когда он явно не был счастлив от происходящего. И только в его объятьях она чувствовала, что может позволить себе быть слабой и беззащитной, зная, что в обиду он ее не даст.
