– Мишка, Мишка, ты тут? – негромко позвал Макс. Сначала никто не ответил, а потом Максу почудилось, что из колодца доносится приглушенный звук похожий на стон, и волосы на шее у мальчика встали дыбом.
– Мишка! – заорал он, – Мишка это ты?
Звук повторился, и уже было ясно, что там, на дне, стонет человек, не в силах крикнуть громче или сказать что-то членораздельное. Макс почувствовал, что взмок.
– Мишка, ты держись, я сейчас позову помощь, – и что есть сил мальчик рванул от колодца к оживленной дороге. Потом вместе с прибежавшими взрослыми Макс суетился у колодца, и больше мешался под ногами, чем помогал, но уйти домой, оставив одноклассника в беде, не мог. Предлагал поднять Мишку на одеяле, как на гамаке, и готов был сам спустится в колодец.
В колодец его никто не пустил, зато Макс узнал, что только спасатели могут оказывать помощь, а самим нельзя, потому что можно сделать пострадавшему только хуже. Он ждал скорую у дороги, чтобы показать, куда ехать, и считал секунды до ее прибытия. А позже, когда Мишку уже вызволили из темного колодца, Макс хотел поехать с ним в больницу, и огорчился, что ему не разрешили. Мишка был бледен, но держался молодцом, обещая, что завтра уже будет на ногах.
Мишка отделался переломом ноги и сотрясением. Он заправским героем лежал на кровати и только иногда повторял: «Мама, ну всё хорошо, чего ты?» Его мама плакала, повторяя Максу, что если б не он, то могло быть и хуже. Непонятно, что хуже и насколько, но понятно, что ничего хорошего. Она обнимала сына, а потом так же кидалась обнимать Макса, пришедшего проведать спасенного. Макс краснел и утверждал, что Мишка сильный, он бы полежал и сам вылез, и Мишка соглашался. Макс стал героем двора.
В тот же день папа зашел в комнату Макса и спросил, делает ли он записи в дневнике.
– Папа, – стушевался Макс, – Ну, пока нет, ничего же не случалось.
Папа серьезно посмотрел на мальчика.
– Так уж и ничего?
– Ну, почти, – Макс поскреб затылок.
– А как же ты Мишку отыскал? – не отступал папа. – Случайно?
– Случайно, – согласился Макс, но понял, что всё не так просто и нужно кое-что спросить у папы.
– Пап, а когда слова читаешь не так, как написаны, это тоже фиксировать в тетрадку?
– Обязательно, Макс, – папа сел рядом с ним. – Буквы – те же знаки, только и успевай понимать.
– Тогда мне есть что записать, – согласился Макс.
– Расскажешь? – спросил папа.
– Ну, всё началось с лифта…
Имелась у школы такая плохая привычка – затягивает учеников, закручивает водоворотом событий, оценок и контрольных. Опутывает мероприятиями и нагружает домашними заданиями. Пожалуй, последнее – самое худшее в школьной программе. Мало учителям того, что ученик вынужден ходить в школу, так еще и домой придешь, а школа тут как тут родная. Глядит из портфеля учебниками, улыбается тетрадными листами, подмигивает дневником. Мол, чего расслабился? Бери ручку и в бой! И приходится не отдыхать от учебы, а продолжать, но уже дома.
– Наверное, живут на свете дети, которые любят учиться, – думал Макс. – Но лично я таких не встречал.
Хотя учился Макс на четверки и пятерки, учеба не становилась любимым занятием. Как всякий мальчишка его возраста, он любил играть, читать книжки, искать приключения. В общем, заниматься правильными и важными делами. К тому же последние пару недель у Макса из головы не выходили знаки, которые прячутся вокруг, а также предстоящая поездка в непонятный лагерь.
