– У тебя много знакомых, Расти. Ты наверняка что-то слышал. Кто может вылечить ее? Должен быть такой врач. Голливуд кишит наркоманами. И они где-то же лечатся?! Кто лечит кинозвезд?
Расти поскреб загривок, сморщился.
– Да, ты прав, и среди кинош полно наркоты, и они частенько лечатся между съемками. Однако у них есть бабки. Это стоит большие башли. Есть такой парень, но, я слышал, он берет много.
– Говори же, скорее! Я найду деньги. Одолжу у кого-нибудь. Я должен ее вылечить. Кто он?
– Доктор Кинзи, – сказал Расти и вдруг рассмеялся. – Ты достал меня! Кинзи вращается среди миллионеров. Это птица не нашего с тобой полета. Но он – настоящий парень. Это он вылечил Мону Джиссинг и Фрэнка Леддера. – Расти назвал имена двух великих звезд «Пацифик студии». – Они втыкали марафет28, но он вылечил их.
– Где я найду его?
– В адресной книге. Джеф, послушай меня: ты дурачишь себя. Этот парень стоит миллион!
– Мне наплевать, сколько он стоит, лишь бы он вылечил ее. Я продам ему кусок от нее. Она загребет кучу денег. Я чувствую это своим нутром. С таким голосом не может быть промаху.
Я нашел адрес доктора Кинзи по телефонному справочнику. Он проживал на бульваре Биверли Глин.
Наблюдая за мной, Расти сказал:
– Послушай меня, Джеф. Я знаю, что говорю. Худшее, что мы можем сделать на этом свете, – это связаться с наркотой. Нет ничего опаснее! У них совершенно отсутствует способность к самоконтролю, как у каждого нормального человека. Все они сумасшедшие. Ты скоро поймешь это. Ты общаешься с ней, как с нормальной, а она безумна. И в этом безумии она не ограничена ничем. Беги от этой девчонки: она принесет тебе беду. Иначе сам станешь безумным.
– Аминь! – произнес я. – О чем ты беспокоишься! Я ведь не вмешиваю тебя в свои дела?
Я вышел, поймал такси и вернулся домой.
Рима в черной пижаме сидела на кровати, когда я вошел. Серебряные волосы чуть покрывали плечи, огромные голубые глаза блестели… Да, в ней несомненно была изюминка!
– Я голодна.
– Эти слова я выбью на твоем надгробном камне. Мне начхать на твой голод. Кто дал тебе деньги на муцифаль29 прошлой ночью?
Она отвела глаза.
– Я не шпигалась30, и я голодна. Одолжи мне…
– О, заглохни! Лучше послушай: если я договорюсь, ты будешь лечиться?
Выражение ее лица стало тупым и упрямым.
– Меня нельзя вылечить. Я знаю. Что болтать зря?
– Есть парень, который это может. Если я уговорю его взять тебя, ты согласишься?
– Кто он?
– Доктор Кинзи. Он лечит больших знаменитостей из Голливуда. Я постараюсь поговорить с ним о тебе.
– Это шанс! Правда, дешевле одолжить мне немного денег. Много и не надо…
Я схватил ее и тряхнул.
– Ты пойдешь к нему, если я это устрою? – заорал я.
Она вырвалась из моих рук.
– Как скажешь.
Я почувствовал, что схожу с ума, но постарался взять себя в руки.
– О'кэй. Я поговорю с ним. Оставайся здесь и жди.
На лестнице я прокричал Кэрри, чтобы она принесли ей сосиску и чашку кофе. Затем зашел к себе и достал из шкафа мой лучший костюм. Он был изрядно поношен и местами лоснился. Но когда я аккуратно причесался, надел начищенные до блеска туфли, то увидел в зеркале вполне приличного парня.
Я вернулся к Риме. Она пила кофе, сидя на кровати. Увидев меня, сморщила нос.
– Хи! А ты ничего.
– Не твое дело. Пой. Ну начинай же, пой что-нибудь, пой, говорю!
Она в растерянности уставилась на меня.
– Что-нибудь?
– Да, пой!
Она начала петь «Твои глаза с поволокой».
