– Три года? А сколько же тебе лет?
– Восемнадцать. Тебе-то что мой возраст?
– Ты познакомилась с наркотиками, когда тебе было 15? – спросил я в ужасе.
– О, замолчи!
– Вильбер снабжал тебя ширивом?25
– А хотя бы и он, что тебе? – Она громко высморкалась. – Ну как, ты по-прежнему хочешь, чтобы я пела? Меня ждет огромный успех, да? Дай лучше мне немного башлей. Когда я ширнусь, я действительно неотразима… и секси. Хочешь еще что-нибудь узнать? Дай мне денег. Это все, что я сейчас хочу.
Я сел на край кровати.
– Поговорим спокойно. У меня нет денег. Даже если бы были, я бы тебе не дал. Послушай, с твоим голосом еще не все потеряно. Я уверен в этом. Надо лечиться, Это возможно – прервать зависимость от наркотиков. Ты можешь поправиться и снова быть о'кэй… и делать большие деньги.
– Старая песня. Не знаешь ли чего-нибудь поновее? Дай денег. Пяти долларов будет достаточно. У меня есть знакомый ямщик26…
– Ты пойдешь в госпиталь…
Она сморщила нос.
– Госпиталь? Да все госпитали переполнены такой же, как я, наркотой. Всё без толку. Я была в госпитале. Дай мне пять долларов, и я буду петь для тебя. Я буду великолепна… Только дай мне пять долларов!
Я не мог больше это переносить. Ее взгляд вызывал у меня болезненное чувство внутреннего дискомфорта. Хватит. Я получил все, что хотел, и даже больше.
Я направился к двери.
– Куда ты? – вскрикнула она.
– Я пошел спать. Завтра поговорим. На сегодня достаточно.
Я ушел в свою комнату и запер дверь.
Но спать я не мог. Около двух услышал, как ее дверь открылась, и она начала спускаться по ступенькам. Мне было все равно, даже если она уйдет и не вернется.
Около десяти утра я встал, оделся и пошел к ней.
Она спала. Достаточно было взглянуть на ее спокойное, удовлетворенное выражение лица, чтобы понять, что она где-то достала и приняла наркотик. Она выглядела привлекательной… Серебряные волосы рассыпались по подушке, действительно хорошенькая – словно и не было этой отвратительной, распухшей, отечной морды.
Ночью, где-нибудь в переулке, она нашла фофана27, который и поделился с ней деньгами.
Я поспешно спустился вниз и вышел на залитую солнцем улицу. Не колеблясь, отправился к Расти.
Он удивился, увидев меня.
– Нам нужно поговорить, Расти, – сказал я. – Это очень серьезно.
– О'кэй, слушаю. Что случилось?
– Эта девчонка может петь. В ее голосе – удача. Я заключил с ней контракт. Это большой шанс, Расти. Она действительно может иметь успех.
Расти смотрел на меня изучающе.
– О'кэй. Так в чем же дело? Пусть поет, коль может.
– Она наркоманка.
Его лицо сморщилось от отвращения.
– Да-а?
– Я хочу вылечить ее. К кому я мог бы обратиться? Что нужно сделать?
– Ты спрашиваешь меня, что нужно делать? Я скажу тебе – он надавил мне на грудь пальцем, толщиной с банан. – Беги от нее! И как можно быстрее. Никакое дело не получится с наркотой, Джеф. Это говорю я, Расти Макагон, потому что знаю. Послушай меня, сынок, ты нравишься мне. У тебя есть голова и образование. Не путайся с этим дерьмом. Твоя обезьяна – пропащая душа. И не важно, что она может петь. Беги от нее. Она может дать тебе только горе.
Лучше бы я послушался его тогда… Он был прав. Но в то время никто на свете не мог бы отговорить меня от моей затеи. Я был одержим ею. Я фанатически верил, что голос Римы – моя удача и благополучие в жизни. Только вылечить ее – и деньги польются рекой. Тут не могло быть сомнений!
